Ю.С. Степанов. Слово. Из статьи для Словаря концептов («Концептуария») русской культуры

3. Эволюция концепта «Слово» была теснейшим образом связана со становлением цикла наук о слове (конечно, называть их «нау­ками» можно лишь с большой долей условности). Поскольку слова-логосы бывают не только истинными, но и ложными, постольку ощу­тима потребность в науке об истинном рассуждении, проникающем сквозь оболочку слов, - такой наукой стала л о г и к а. В соответствии с тем, что слова служат не одному познанию, но также выражению индивидуальных и групповых эмоций, желаний, устремлений и т.п., воз­никли две науки о рассуждении, не получившие общего названия, - диалектика и риторика. Риторика первоначально мыслилась как искусство ораторской речи, диалектика - как искусство установ­ления истины через обнаружение противоречий в высказываниях оппонентов, т.е. как искусство беседы, ведущей к правильному познанию. Аристотель, универсальный гений, создал «параллельные» труды в каждой из этих сфер: логике были посвящены «Категории», «Об истолковании» и «Аналитики»; наукам о речи - диалектике и риторике - трактаты «О софистических опровержениях» и «Риторика».

Одновременно с этим создавалась третья наука, филология - о «чистом» слове, о слове как таковом. Уже около IV в. до н.э. в греческом языке появился глагол «любить науки, стремиться к учению» и соответствующие ему имена: существительное «любовь к научному рассуждению, к научному спору, к ученой беседе» (ср. выше деление на логику и диалектику) и прилагательное «любящий научное рассуждение, научный спор». Сначала эти слова выступали как антонимы к «не любить наук и научных споров»: «<...> мое от­ношение к рассуждениям, - говорит Лахет у Платона, - <...> двузнач­но: ведь я могу одновременно показаться и любителем слов и их ненавистником» («Лахет», 188 с.; перевод С. Я. Шейнман-Топштейн). Позднее, у Плотина, Порфирия (III в.), Прокла (V в.), по­нятие «филолог» приобрело значение «внимательный к словам, изучаю­щий слова». Сдвиг ударения филоло´ хус подчеркивал отличие от ранее утвердившегося фило´ лохус, которое означало образованного человека во­обще. В свою очередь, оба слова противопоставлялись слову «любящий знание, мудрость, Софию» (тем самым попутно знание отвле­калось от слов и представало как самостоятельная сущность).

Еще в эпоху эллинизма (III-I вв. до н.э.), до разделения двух значе­ний слова (филоло´ хус, фило´ лохус), т.е. до появления особой дисциплины, ученые уже занимались филологией, не отличая ее, правда, от граммати­ки, и назывались «грамматики, грамматисты». В Александрии было основано святилище муз, государственное учреждение, находившееся под особым попечением царя, и знаменитая библиотека, для которой приобретались рукописи во всех концах греческого мира. Для издания произведений греческой классики, и прежде всего Гоме­ра, александрийские ученые-грамматисты (а по существу - филологи) развернули огромную работу: разбирали и отбирали рукописи, сличали варианты текста, отделяли подлинное от приписываемого, устанавли­вали наиболее авторитетный текст, акцентуировали его, комментирова­ли неясные места, устаревшие и непонятные слова и т.д. Знаменитый филолог- грамматист Аристофан Александрийский (257-180 гг. до н.э.) может считаться основателем научной лексикографии.

В эпоху христианства главным объектом внимания любителей сло­ва, филологов, становится слово божественное: литургическое, молит­венное и т.д. Постепенно толкования Св. Писания («слово о слове») становятся очень тонкими, филологически и богословски изощренны­ми, и наряду со словом (в его новом, филологическом значе­нии) появляется еще один термин «ученый комментатор, схолиаст» [впервые этот термин зафиксирован у Оригена (около 185- 253 или 254)]. Таким образом, была заложена одна из основных дисци­плин в изучении слова - критика библейского текста, которая в XIX и XX вв. переросла в герменевтику и сомкнулась с философией.

Современное состояние концепта "Слово" связано, в первую оче­редь, с филологией как особой отраслью человеческого знания. В оте­чественной филологии есть два вершинных ее определения: одно при­надлежит Ф.Ф. Зелинскому, другое - Г.О. Винокуру. Определение Зелинского гласит: историко-филологическая наука - это «наука, имеющая своимъ содержаниемъ изучение творений человеческаго духа въ ихъ последовательности, т. е. въ ихъ развитии» (1902, 811). Это требует непростого разграничения «сфер влияния» двух ее областей - филологии и истории. Поскольку «материальное разграничение объихъ областей невозможно» (1902, 811-812), Зелинский пытается провести между ними границы, опираясь на идеи германского науковедения конца прошлого века: по словам самого автора, его статья «является … первой попыткой построить систему Ф<илологии> (точнее - историко-филологической науки) на заимствованной у Вундта основ­ной мысли», согласно которой Ф<илология> ~ это обращенная къ памятникамъ, история - обращенная къ общимъ законамъ развития сторона историко-филологической науки; история и Ф<илология> - не две различные науки, а два различныхъ аспекта одной и той же об­ласти знания» (1902, 816, 812).

Горячо поддержав это утверждение Зелинского, Г.О. Винокур категорически заявил: «Со всей решительностью нужно установить прежде всего то положение, что филология не есть н а у к а, точнее - что нет такой науки, которую, в отличие от других, можно было бы обозначить словом «филология». <...> Эмпирическое содержание всего того, с чем имеет дело филология, без остатка покрывается предметом соответствующих специальных наук, исследующих отдельные стороны исторической действительности» (1981, 36). Этот тезис нуждается в чисто терминологическом уточнении, связанном с науковедческими попытками дифференциации объекта науки и ее предмета. В отличие от объекта предмет исследования определяется избранным методом, и иному у филологического исследования есть свой собственный пред­мет. Его, между прочим, называет и сам Винокур: это сообщение, понятое в предельно широком смысле (1981, 36-37). «Сообщение - и о не только слово, документ, но также и различного рода вещи», если только мы не ограничиваемся их практическим применением. Такова, например, мебель, помещаемая в музей. Мы, разумеется, и ее «можем взять в руки», но в руках у нас в этом случае будет «находиться только кусок дерева, а не самый стиль его обработки и не его художественно-исторический смысл. Последний нельзя «взять в руки», его можно только понять» (1981, 37). Точка зрения Винокура удивительно со­временна: для «филологической семиотики» наших дней и ряды слов, и ряды вещей есть равно носители информации. Но универсальным (инвариантным, архетипическим) аккумулятором смысла является именно слово, и в первую очередь слово письменное: как справедливо замечает Винокур, «письменный текст представляет собой идеаль­ное сообщение» (1981, 37-38).

Юрий Сергеевич Степанов (20 июля 1930, Москва — 3 января 2012, там же) — советский и российский лингвист, семиотик, академик Академии наук СССР (с 15 декабря 1990 года; с 1991 — академик Российской академии наук), доктор филологических наук, профессор.

Окончил испанское отделение филологического факультета МГУ (1953) и аспирантуру при кафедре общего и сравнительно-исторического языкознания. Кандидат филологических наук (1958, диссертация «Относительное подчинение в старофранцузском и староиспанском языках IX-XIII вв.»). Стажировался во Франции (Сорбонна, Коллеж де Франс, École pratique des hautes études).

Заведующий кафедрой французского языка МГУ (1961-1962), заведующий кафедрой общего и сравнительно-исторического языкознания МГУ (1962-1971). Доктор филологических наук (1966, диссертация «Структурно-семантическое описание языка: французский язык»), профессор (1968).

С 1971 года — в Институте языкознания АН СССР (РАН); заведующий сектором теоретического языкознания (1992-2001), советник дирекции (2001-2012). Заместитель главного редактора журналов «Известия АН СССР. Серия литературы и языка» (1973-1987) и «Вопросы языкознания» (1988-1994). Председатель научного совета РАН «Теоретические проблемы языкознания». Почётный профессор Вильнюсского университета (2003).

Труды в области теоретической лингвистики, сравнительно-исторического индоевропейского языкознания, романской филологии и семиотики.

Книги (15)

В трехмерном пространстве языка. Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства

В книге определяются некоторые типичные отношения к языку, образующие исторические периоды, «стили», или «парадигмы», мышления в науке о языке, философии, искусстве слова от античности до наших дней.

Показано, что эти «парадигмы» организуются сообразно трем параметрам («измерениям») самого языка — семантике, синтактике, прагматике и что язык тем самым образует «пространство мысли», в котором формируются идеи. Особое внимание уделяется различиям по этим линиям поэтик символистов, русских футуристов, Достоевского, Ибсена, Горького и др.

Имена, предикаты, предложения

В книге рассматриваются две универсальные сферы Языка: Семантика и Синтаксис.

Анализ проводится в новом разрезе, утверждающемся в лингвистике в последние годы, — на основе базовой единицы Языка — предложения; прослеживаются отражения его частей — предикатов и имен (термов) в Словаре (лексиконе). На этом пути наиболее естественно устанавливается связь между лингвистическими и логическими понятиями и проблемами (значение и экстенсионал; смысл и интенсионал; предикаты и категории Аристотеля; предложение о реальном и о «возможном» мире в смысле Лейбница-Витгенштейна; грамматика и «теория типов» Рассела и др.).

Рассматривается отношение универсальных категорий Семантики и Синтаксиса к исторически изменчивой «технике» языков — морфологии. На этой основе разграничиваются понятия эволюции Языка и истории конкретных языков. Книга снабжена кратким Словарем-указателем семиологических терминов.

Константы мировой культуры. Алфавиты и алфавитные тексты в периоды двоеверия

В книге рассматриваются алфавитные традиции Европы — от древнесемитской — через древнегреческую и латинскую — до средневековых германских (готского и рунического алфавитов) и славянских (глаголицы и кириллицы), а также современные английский, французский и русский алфавиты. Выдвигается ряд новых гипотез об именах букв и рун в связи с культурным миром соответствующих народов и исследуются тексты — от «азбучных молитв» до поэзии К. Брентано и А. Рембо.

Константы: Словарь русской культуры

Книга представляет собой словарь, но не слов, а концептов — основополагающих понятий русской культуры, таких, как «Мир» (вокруг нас), «Ментальный мир» (в нашем сознании) и их компонентов — концептов «Слово», «Вера», «Любовь», «Радость», «Знание», «Наука», «Число, Счет», «Страх, Тоска», «Грех, Блуд», «Свои — Чужие» и т. д. Эти понятия, концепты — ценности русской культуры и вообще российской культуры, они принадлежат всем и никому в отдельности. Чтобы воспользоваться ими, их нужно знать, — хотя бы через составленный кем-то словарь.

Подобно этому мы стараемся, например, познать английский язык с помощью словаря, которому разрешается иметь автора. Для пользователя это скорее неудобство, но другого пути нет. Зато кое-какие концепты обнаружат при этом, возможно, новые стороны — наша повседневная мораль, представленная через кодекс Чехова; Колчак — как полярный исследователь масштаба Нансена; русская водка, усовершенствованная Менделеевым, — в ее связи с законами мироздания по Ньютону; Буратино — как вечное мальчишеское начало мира.

Концепты. Тонкая пленка цивилизации

Ключевым термином этой книги является концепт. Под концептом понимается явление культуры, родственное «понятию» в логике, психологии и философии, исторически — «идеям» Платона. «Идеи — словесные образы бытия, имена — их осуществление» (о. Сергей Булгаков, 1953).

Изучение концептов состоит не в классификации их «осуществлений», а в раскрытии их внутренних мыслительных связей. Поэтому внешним образом книга делится на главы, а внутренне, концептуально на темы, которые проходят сквозь главы, пересекают их: «Концепты» и «Антиконцепты»; «Минимализация в литературе и искусстве»; «Научное и Художественное»; «Любовь и голод движут миром»; «Сексуальная философия по Саду (садизм)» и т. д.

В совокупности концептов и их тем открывается какое-то новое состояние общественной духовной жизни, не нашедшее еще общего «имени» («Новая антропология»? «Новая семиотика культуры»? «Цивилизация духа»?).

Методы и принципы современной лингвистики

В книге исследуются основные специальные методы лингвистики (дистрибутивный, оппозитивный, порождающий и др.). Показываются возможности их дальнейшего обобщения, с одной стороны, для целей исторической реконструкции, с другой — для синхронного описания (в частности, семантики). Все теоретические положения иллюстрируются развернутыми примерами из индоевропейских языков.

Мыслящий тростник. Книга о «Воображаемой словесности»

Последняя книга акад. Степанова Ю.С., в которой он вспоминает пройденный жизненный и научный этапы.

«Воображаемая словесность — это уже нечто отличное, некоторый собственный опыт автора, попытка в том, что происходит в русском ментальном мире, нащупать его сегодняшний импульс, линию движения». Самый сильный импульс пришел от поэзии абстрактного научного мышления — от «Воображаемой геометрии» Н.И. Лобачевского и его идеи «Воображаемое пространство». Автор работает над своей книгой «со своих семнадцати лет». Поэтому читатель, может быть, простит (если вообще склонен что-нибудь прощать) непривычные названия глав. Они названы здесь по импульсам, от которых начиналось движение — «под знаком» — I. «Под знаком Экзистенциала»; II. «Под знаком Логоса»; III. «Под знаком «Изоса»; IV. «Под знаком «Антилопы» и «Химеры»; V. «Под знаком «Притихло». (Ведь это не абзацы «начало» и «конец», а части движения по «Воображаемому»).

Протей: Очерки хаотической эволюции

Главы этой книги — «Введения (Хаос и Абсурд)», «Метаморфозы», «Фракталы», «Богочеловек» и др. не фиксируются универсальными библиотечными классификациями. Это нечто более сложное — необыкновенное разнообразие и свобода любых классификаций, исходящая от современных людей — особая ментальная среда, что, возможно, следует называть просто «информация».

Лейтмотивом служит ее древнее проявление — Протей, греческое божество, смотритель за порядком, но сам — символ непредсказуемости поведения и перемен облика, гармонии и хаоса. Его облик отвечает новейшим научным исследованиям о роли хаотических процессов в мире, о теории хаоса рядом с гармонией и Эволюцией.

Семиотика

Предлагаемый читателю сборник составили работы, в настоящее время (иногда помимо собственного мнения их авторов) относящиеся к семиотике языка и литературы.

Суть их — в последовательном сближении и наконец в слиянии исследований языка и литературы под определенным углом зрения — семиотическим. Поэтому с самого начала надо иметь в виду, что изложенное в этой книге не является теорией языка и не является теорией литературы. И тем более не является теорией искусства.

Семиотика и авангард: Антология

Коллективное исследование культуры Авангарда последнего столетия в ее связи с Семиотикой, проведенное группой авторов и составителей под руководством Ю.С. Степанова, охватывает значительный пласт явлений современной мировой культуры и представляет несомненный интерес для широкого круга читателей.

Во-первых, весьма широк диапазон представленных регионов: здесь рассматривается процесс генезиса Авангарда в России, Франции, Германии и в Англоязычном мире. Значительная часть книги отведена традиции глубинной семиотики в России, развивавшейся в тесном контакте с Авангардом.

Во-вторых, расширено понимание Авангарда. Он рассматривается не только как направление в отдельных видах искусства, но и как образ жизни, образ мышления, образ творчества. Отсюда и жанровая особенность книги: в ней собраны тексты из истории и современности — от Бл. Августина и А. Потебни до авторов сегодняшнего дня; тексты теоретические, поэтические и экспериментальные; тексты на русском языке, оригинальные тексты на иностранных языках и их переводы.

В-третьих, Авангард и Семиотика в исследовании представлены не статично, в застывших или готовых формах, а в процессе становления (материалы взяты из самого «горячего» мирового Авангарда — как начала века, так и современного). Семиотика и Авангард рассматриваются как взаимодействующие и взаимодополняющие явления — анализ и синтез, исследование и творчество. Но самое важное, авторами-составителями предпринята попытка вычленить во всем спектре Авангарда и Семиотики единый код современной культуры.

Эта книга будет изготовлена в соответствии с Вашим заказом по технологии Print-on-Demand. Книга представляет собой словарь, но не слов, а концептов - основополагающих понятий русской культуры, таких, как `Мир` (вокруг нас), `Ментальный мир` (в нашем сознании) и их компонентов - концептов `Слово`, `Вера`, `Любовь`, `Радость`, `Знание`, `Наука`,`Число, Счет`, `Страх, Тоска`, `Грех, Блуд`, `Свои - Чужие` и т. д. Эти понятия, концепты - ценности русской культуры и вообще российской культуры, они принадлежат всем и никому в отдельности. Чтобы воспользоваться ими, их нужно знать, - хотя бычерез составленный кем-то словарь. Подобно этому мы стараемся, например, познать английскийязык, с помощью словаря, которому разрешается иметь автора. Для пользователя это скорее неудобство, но другого пути нет. Зато кое-какие концепты обнаружатпри этом, возможно, новые стороны - наша повседневная мораль, представленная через кодекс Чехова; Колчак - как полярный исследователь масштаба Нансена; русская водка, усовершенствованная Менделеевым, - в ее связи с законами мироздания по Ньютону; Буратино- как вечное мальчишеское начало мира... Издательство: "Языки славянских культур" (1997) в My-shop

Другие книги схожей тематики:

Автор	Книга	Описание	Год	Цена	Тип книги
Степанов Ю.С.		Эта книга будет изготовлена в соответствии с Вашим заказом по технологии Print-on-Demand. Книга представляет собой словарь, но не слов, а концептов - основополагающих понятий русской культуры… - Языки славянских культур, -	1997	1252	бумажная книга
Степанов Ю.С.	Константы: словарь русской культуры	- (формат: 70x100/16, 992 стр.)	2004	533	бумажная книга
Ю. С. Степанов	Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования	Это первый в вашей литературе опыт систематизации таких ценностей культуры, которые заложены в понятиях, концептах. Описываются прежде всего те из них, которые присутствуют постоянно –«константы»… - Языки Славянской Культуры, электронная книга	1997	350	электронная книга

См. также в других словарях:

- (р. 20.07.1930) спец. в обл. культурологии, теории и филос. языка; д р филол. наук, проф. Окончил филол. ф т МГУ (1953), асп. по кафедре общего и сравнительно ист. языкознания того же ф та (1956). Продолжил образование в Париже (1957 1958):… … Большая биографическая энциклопедия

Концепт - – один из наиболее популярных и наименее однозначно дефинируемых терминов совр. лингвистики. Он связан прежде всего с антропоцентрической парадигмой языкознания и когнитивно прагматической методологией и используется наряду с такими ключевыми… … Стилистический энциклопедический словарь русского языка

- (греч. nous, pneuma; лат. spiritus, mens; нем. Geist; фр. esprit; англ. mind, spirit) 1. Высшая способность человека, позволяющая ему стать субъектом смысло полагания, личностного самоопределения, осмысленного преображения действительности;… … Философская энциклопедия

Религиозно-эстетическое сознание - двояко ориентированная духовная активность, заключающаяся в предрасположенности религиозного сознания к оперированию эстетическими критериями и во встречной готовности эстетического сознания руководствоваться ценностно нормативными ориентирами … Эстетика. Энциклопедический словарь

ВО ВСЮ ШИРЬ - 1. разливаться, открываться, раскинуться Во всей полноте, в полной мере, безгранично, сколько хватает взгляда. Имеются в виду фрагменты природного, реже городского ландшафта (L): река, море, степь, проспект и т. д. Говорится с одобрением. реч.… …

У этого термина существуют и другие значения, см. Концепт. Концепт в филологии это содержательная сторона словесного знака, за которой стоит понятие, относящееся к умственной, духовной или материальной сфере существования человека,… … Википедия

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Степанов. Юрий Сергеевич Степанов Дата рождения: 20 июля 1930(1930 07 20) Место рождения: Москва, РСФСР, СССР Дата смерти … Википедия

Дискурс в межкультурной коммуникации - С развитием психолингвистики, прагматики и теории коммуникации на смену изучения языка как системы, независимой от реальности, пришло понимание языка и речи, к рые отражают действительность и создают дискурс. Вбирая в себя речевую/текстовую… … Психология общения. Энциклопедический словарь

КАК ДВАЖДЫ ДВА - 1. КАК ДВА/ЖДЫ ДВА < ЧЕТЫ/РЕ> ясно Очевидно, бесспорно. Имеется в виду, что положение дел, суть происходящего (Р) представляются однозначными, несомненными лицу, группе лиц (Х). Говорится с одобрением. неформ. ✦ Р ясно Х у как дважды два.… … Фразеологический словарь русского языка

истина и правда - ИСТИНА И ПРАВДА понятия, используемые для характеристики наших убеждений. Если истина характеризует убеждения в их отношении к реальности, то правда характеризует их в отношении к нравственным ценностям. Европейские народы не… … Энциклопедия эпистемологии и философии науки

У этого термина существуют и другие значения, см. Мещанство (значения). Эта статья или раздел описывает ситуацию применительно лишь к одному региону. Вы можете помочь Википедии, добавив информацию для других стран и регионов … Википедия

3. Эволюция концепта "Слово" была теснейшим образом связана со становлением цикла наук о слове (конечно, называть их «науками» можно лишь с большой долей условности). Поскольку словак логосы бывают не только истинными, но и ложными, постольку ощутима потребность в науке об истинном рассуждении, проникающем сквозь оболочку слов, - такой наукой стала л о г и к а. В соответствии с тем, что слова служат не одному познанию, но также выражению индивидуальных и групповых эмоций, желаний, устремлений и т. п., воз­никли две науки о рассуждении, не получившие общего названия, - диалектика и риторика. Риторика первоначально мыслилась как искусство ораторской речи, диалектика - как искусство установления истины через обнаружение противоречий в высказываниях оппонентов, т.е. как искусство беседы, ведущей к правильному познанию. Аристотель, универсальный гений, создал «параллельные» труды в каждой из этих сфер: логике были посвящены «Категории», «Об ис­толковании» и «Аналитики»; наукам о речи - диалектике и ритори­ке - трактаты «О софистических опровержениях» и «Риторика».

Одновременно с этим создавалась третья наука, филология - о «чистом» слове, о слове как таковом. Уже около IV в. до н.э. в греческом языке появился глагол "любить науки, стремиться к учению" и соответствующие ему имена: существительное "любовь к научному рассуждению, к научному спору, к ученой беседе" (ср. выше деление на логику и диалектику) и прилагательное "любящий научное рассуждение, научный спор". Сначала эти слова выступали какантонимы к "не любить наук и научных споров": «<...> мое от­ношение к рассуждениям, - говорит Лахет у Платона, - <...> двузнач­но: ведь я могу одновременно показаться и любителем слови их ненавистником» («Лахет», 188 с; перевод С. Я. Шейнман-Топштейн). Позднее, у Плотина, Порфирия (III в.), Прокла (V в.), по­нятие «филолог» приобрело значение "внимательный к словам, изучаю­щий слова". Сдвиг ударения - - подчеркивал отличие от ранее утвердившегосякоторое означало образованного человека во­обще. В свою очередь, оба слова противопоставлялись слову, любящий знание, мудрость, софию" (тем самым попутно знание отвле­калось от слов и представало как самостоятельная сущность).

Еще в эпоху эллинизма (III-I вв. до н.э.), до разделения двух значе­ний слова , т.е. до появления особой дисциплины, ученые уже занимались филологией, не отличая ее, правда, от граммати­ки, и назывались "грамматики, грамматисты". В Александрии был основан (святилище муз), государственное учреждение, находившееся под особым попечением царя, и знаменитая библиотека, для которой приобретались рукописи во всех концах греческого мира. Для издания произведений греческой классики, и прежде всего Гоме­ра, александрийские ученые-грамматисты (а по существу - филологи) развернули огромную работу: разбирали и отбирали рукописи, сличали варианты текста, отделяли подлинное от приписываемого, устанавли­вали наиболее авторитетный текст, акцентуировали его, комментирова­ли неясные места, устаревшие и непонятные слова и т.д. Знаменитый филолог-грамматист Аристофан Александрийский (257-180 гг. до н.э.) может считаться основателем научной лексикографии.

В эпоху христианства главным объектом внимания любителей сло­ва, филологов, становится слово божественное: литургическое, молит­венное и т.д. Постепенно толкования Св. Писания («слово о слове») становятся очень тонкими, филологически и богословски изощренны­ми, и наряду со словом (в его новом, филологическом значе­нии) появляется еще один термин - "ученый комментатор, схолиаст" [впервые этот термин зафиксирован у Оригена (около 185- 253 или 254)]. Таким образом была заложена одна из основных дисци­плин в изучении слова - критика библейского текста, которая в XIX и XX вв. переросла в герменевтику и сомкнулась с философией.

Современное состояние концепта "Слово" связано, в первую очередь, с филологией как особой отраслью человеческого знания. В отечественной филологии есть два вершинных ее определения: одно принадлежит Ф.Ф. Зелинскому, другое - Г.О. Винокуру. Определение Зелинского гласит: историко-филологическая наука - это «наука, имЋющая своимъ содержаніемъ изученіе твореній человЋческаго духа въ ихъ послЋдовательности, т. е. въ ихъ развитіи» (1902, 811). Это требует непростого разграничения «сфер влияния» двух ее областей - филологии и истории. Поскольку «матеріальное разграниченіе обЋихъ областей невозможно» (1902,811-812), Зелинский пытается провести между ними границы, опираясь на идеи германского науковеденияконца прошлого века: по словам самого автора, его статья «являетсяперной попыткой построить систему Ф<илологіи> (точнЋе - историко-филологической науки) на заимствованной у Вундта основной мысли», согласно которой «Ф<илологія> - это обращенная къ памятникамъ, исторія - обращенная къ общимъ законамъ развитія сторона историко-филологической науки; исторія и Ф<илологія> - не двЋ различныхъ науки, а два различныхъ аспекта одной и той же области знания» (1902, 816, 812).

Горячо поддержав это утверждение Зелинского, Г.О. Винокур категорически заявил: «Со всей решительностью нужно установить прежде нечто то положение, что ф и л о л о г и я не есть н а у к а, точнее- что нет такой науки, которую, в отличие от других, можно было бы обозначить словом «филология». <...> Эмпирическое содержание всего того, с чем имеет дело филология, без остатка покрывается предметом соответствующих специальных наук, исследующих отдельные сторож мы исторической действительности» (1981, 36). Этот тезис нуждается н чисто терминологическом уточнении, связанном с науковедческими попытками дифференциации объекта науки и ее предмета. В отличие от объекта предмет исследования определяется избранным методом, и потому у филологического исследования есть свой собственный пред­мет. Его, между прочим, называет и сам Винокур: это сообщение, понятое в предельно широком смысле (1981, 36-37). «Сообщение - это не только слово, документ, но также и различного рода вещи», если только мы не ограничиваемся их практическим применением. Такова, например, мебель, помещаемая в музей. Мы, разумеется, и ее «можем взять в руки», но в руках у нас в этом случае будет «находиться только кусок дерева, а не самый стиль его обработки и не его художественпо-исторический смысл. Последний нельзя «взять в руки», его можно] только понять» (1981, 37). Точка зрения Винокура удивительно со­временна: для «филологической семиотики» наших дней и ряды слом, и ряды вещей есть равно носители информации. Но универсальным (инвариантным, архетипическим) аккумулятором смысла является именно слово, и в первую очередь слово письменное: как справедливо замечает Винокур, «письменный текст представляет собой идеаль­ное сообщение» (1981, 37-38).

Итак, филология есть область гуманитарного знания, непосред­ственным предметом изучения которой служит главное воплощение человеческого слова и духа - сообщение, и наиболее совершенный вид его - словесный письменный текст. При этом филология имеет дело исключительно с текстами, обращенными к читателю, хотя бы и неопределенному. Текст, в принципе лишенный адреса, никакого отношения к филологии не имеет - понять его невозможно.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Название будущей книги - «Константы: Словарь русской культу­ры». Разумеется, «константность» концептов не означает их неизменно­сти, а лишь их постоянное присутствие в культурном сознании.

Книга представляет собой словарь, но не слов, а концептов - основополагающих понятий русской культуры, таких, как «Мир» (вокруг нас), «Ментальный мир» (в нашем сознании) и их компонентов - концептов «Слово», «Вера», «Любовь», «Радость», «Знание», «Наука», «Число, Счет», «Страх, Тоска», «Грех, Блуд», «Свои - Чужие» и т. д.
Эти понятия, концепты - ценности русской культуры и вообще российской культуры, они принадлежат всем и никому в отдельности. Чтобы воспользоваться ими, их нужно знать, - хотя бы через составленный кем-то словарь. Подобно этому мы стараемся, например, познать английский язык с помощью словаря, которому разрешается иметь автора. Для пользователя это скорее неудобство, но другого пути нет.
Зато кое-какие концепты обнаружат при этом, возможно, новые стороны - наша повседневная мораль, представленная через кодекс Чехова; Колчак - как полярный исследователь масштаба Нансена; русская водка, усовершенствованная Менделеевым, - в ее связи с законами мироздания по Ньютону; Буратино - как вечное мальчишеское начало мира.

КУЛЬТУРА.
В современном русском языке слово культура имеет два основных значения: 1. Совокупность достижений людей во всех сферах жизни, рассматриваемых не порознь, а совместно, - в производственной, социальной и духовной, 2. Высокий, соответствующий современным требованиям уровень этих достижений, то же, что культурность. Характерная черта русской жизни состоит в том, что два значения тесно связываются, поэтому в обычном словоупотреблении чаще встречаются сочетания с родительным падежом - Культура речи; Культура быта; Культура торговли; Культура секса и т. п. Поэтому также и в первое значение всегда примысливается компонент «достижение; высокий уровень» и само слово культура сопровождается внутренней оценкой, всегда достаточно высокой, положительной.

Это явление отмечено, хотя и в более слабой степени, и в употреблении соответствующих слов в других европейских языках. Так, во французском языке, где это понятие связывается преимущественно со словом civilisation, «цивилизация» (тогда как culture, «культура» считается не собственно французским, а переносом немецкого значения слова Kultur), даже философские словари отмечают его «ярко выраженный положительно-оценочный характер» (Lalande, 142). См. далее Цивилизация.

Бесплатно скачать электронную книгу в удобном формате, смотреть и читать:
Скачать книгу Константы, Словарь русской культуры, Степанов Ю.С., 2004 - fileskachat.com, быстрое и бесплатное скачивание.

Скачать pdf
Ниже можно купить эту книгу по лучшей цене со скидкой с доставкой по всей России.