Воспользовавшись тем, что главные силы Красной Армии брошены на борьбу с белополяками, белогвардейцы несколько оправились от поражений и весной 1920 г. начали подго товку к очередной схватке с Советской респуб ликой.

На этот раз их оплотом стал Крым. Сюда по Черному морю шли иностранные суда с оружи ем и обмундированием для 150-тысячной армии генерала Врангеля. Английские, французские специалисты руководили строительством укреплений на Перекопском перешейке, учили белогвардейцев обращаться с новейшей военной техникой - танками и самолетами.

В самый разгар боев Красной Армии с бело поляками войска Врангеля вышли из Крыма, захватили часть южноукраинских районов и пытались прорваться к Донбассу. Врангель мечтал о походе на Москву.

«Врангель должен быть уничтожен, как уничтожены были Колчак и Деникин». Такую задачу поставил ЦК нашей партии перед советским народом. Через Харьков и Луганск, через Киев и Кременчуг двинулись на юг отряды коммунистов, воинские эшелоны.

Пока Красная Армия воевала с белополя­ками, советское командование не могло сосре­доточить против Врангеля необходимые силы, чтобы перейти в решительное наступление. В те­чение лета и начала осени наши войска сдержи­вали натиск врага и готовились к контрнаступ­лению.

В те дни жестокие бои развернулись под ставшей тогда легендарной Каховкой. Здесь, в нижнем течении Днепра, где могучая река своим изгибом как бы нависает над входом в Крым, красные войска переправились на левый берег и создали там базу для даль нейшего наступления. Бойцы прославленной 51-й стрелковой дивизии под командованием В. К. Блюхера создали под Каховкой непри ступный укрепленный район.

Врангелевцы изо всех сил старались выбить отсюда наши части. Пехота и конница белых, усиленные большим количеством броневиков, не считаясь с потерями, рвались вперед. Вран гель бросил на этот участок фронта редкий тогда вид оружия - танки. Но бронированные чудо вища не испугали красноармейцев.

Неуклюжие громады танков медленно двигались вперед, подминая проволочные за граждения, ведя непрерывный огонь. Казалось, не было силы, которая их остановит. Но вот советские артиллеристы выкатили орудие и прямой наводкой подбили один танк. К другой вражеской машине бросилась группа красноар мейцев со связками гранат: раздался оглуши тельный взрыв - танк замер, осел набок. Два других танка отважные воины захватили не вредимыми.

Несмотря на все усилия врага, войска Крас ной Армии сковали под Каховкой большие силы врангелевцев и удержали город в своих руках.

Командир Волжского полка Степан Сергеевич Вострецов, человек медлительный, привыкший все делать прочно, обстоятельно, командо вал на Восточном фронте Волжским полком, громившим колчаковцев. Обстоятельность не мешала ему быть ма стером отчаянно смелых ходов на поле военных дейст вий. Он сам с небольшой группой пулеметчиков захва тил челябинский вокзал и открыл полку путь в город. За это Вострецов был награжден первым из своих че тырех орденов Красного Знамени.

Морозной зимой 1919 г. Вострецов с небольшим отрядом, за которым следовал полк, подобрался к стояв шему на путях в Омске штабному поезду. - Вылезай, приехали! - крикнул он, распахивая двери салона, Затем Вострецов заставил генерала снять телефонную трубку и приказать войскам в городе сло жить оружие. Так смекалистый уральский кузнец взял верх над его превосходительством, недооценивавшим военный гений народа.

К концу октября 1920 г. все было готово для перехода в наступление. Командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе отдал войскам приказ - атаковать противника. Утром 28 ок тября линия фронта пришла в движение. Рань ше всех ринулись в бой полки Первой Конной армии, незадолго перед этим прибывшие с За падного фронта после заключения мира с пан ской Польшей. Несколько дней шли упорные бои на подступах к Крыму. Южная Украина бы ла освобождена от белогвардейцев. Однако зна чительной части армии Врангеля удалось уйти в Крым. Нашим войскам предстояло взять штурмом укрепления, прикрывающие путь на полуостров. Посмотрите на карту, и вы поймете необычайную трудность такого задания. В Крым можно попасть только по узкому перешейку или через Сиваш - «гнилое море». Врангелев цы надежно укрепились здесь. Через 15-кило метровый Перекопский перешеек протянулся Турецкий вал, круто поднимавшийся на 8 м. Перед валом - глубокий ров шириной 20 м.

Кругом, куда ни глянь, линии окопов, при крытых рядами заграждений из колючей про волоки. В толще Турецкого вала вырыты убе жища, глубокие блиндажи, бойницы, ходы сообщения. Десятки вражеских пушек и пуле метов держали под огнем все пространство перед этими укреплениями.

«Крым неприступен»,- самоуверенно заяв ляли белогвардейские генералы. Но для наших воинов не было неприступных позиций. «Пере коп должен быть взят, и он будет взят!» - эта мысль владела красными бойцами и командира ми Южного фронта.

Главный удар решили нанести по Перекопу. 51-й дивизии надлежало атаковать Турецкий вал с фронта; часть наших войск должна была перейти Сиваш вброд, обойти перекопские укрепления и ударить по врагу с тыла . На Чон­гарском перешейке Красная Армия наносила вспомогательный удар.

Шли последние приготовления к решающему штурму. В прибрежных лиманах саперы строили плоты для переправы пулеметов и легкой артиллерии. Стоя по пояс в ледяной воде, красноармейцы укрепляли броды через Сиваш, настилали на дно солому, плетни, доски, бревна. Надо было скорее пройти через Сиваш, пока ветер угнал воду в Азовское море.

7ноября1920 г., день третьей годовщины ВеликогоОктября,10часоввечера.Ночная темнота окутала землю. С крымскогоберега, прорезаямглу,шарилилучипрожекторов. И вот через Сиваш двинулись наши передовые части.Путь указывали проводники - жители прибрежных сел. Невероятно тяжел был этот переход.Люди,лошади, повозкизастревали в топком дне.

Напрягая все силы, красные воины продви гались вперед, с трудом вытаскивая из трясины орудия. Лишь через три часа они почув ствовали под ногами твердую землю.

Освещенная вражескими прожекторами, под ливнем пуль, среди взрывов снарядов вперед пошла штурмовая колонна - коммунисты и комсомольцы.

8жестокой схватке они отбросили врага и закрепились на крымском берегу. Поэт Н. Ти хонов писал об этом подвиге:

Живыми мостами мостят Сиваш!

Но мертвые, прежде чем упасть,

Делаютшагвперед.

На утро 8 ноября густой туман окутал Ту рецкий вал. После артиллерийской подготов ки на штурм двинулись наши полки. Атаки следовали одна за другой, но безуспешно. Бой цам не удавалось преодолеть убийственного огня белых; понеся большие потери, они залег ли у проволочных заграждений противника.

К вечеру положение осложнилось. Переме нился ветер, и вода в лимане стала прибывать. Наши войска, перешедшие Сиваш, могли оказать ся полностью отрезанными. По предложению М. В. Фрунзе к Сиващу двинулись жители ближних деревень. Они несли с собой брев на, доски, охапки соломы и ветвей для укреп ления затопленных бродов. Через Сиваш по шли новые полки, чтобы оттянуть силы против ника от Турецкого вала.

Начдив Киквидзе - Едем в хуторк белым,- сказалшоферуначдив Васо Киквидзе, затянутый в новенький мундир с золо тыми погонами.В егокарманележалаперехваченная у белых бумага на имя грузинского князя:оннаправ лялся в штаб белоказачьей части расследовать причины сдачи станицы Преображенской. - Вы арестованы,полковник, иобвиняетесьвне выполненииприказаставки,- резкосказал Киквидзе командиручастиипотребовалсекретнуюпереписку, шифры, документы.

Все это вместе с опростоволосившимся полковником он привез в свой штаб. О военной хитрости, отваге, неуязвимости красного начдива ходили легенды. После его гибели 16-я стрел ковая дивизия, названная именем Киквидзе, продол жала сражаться. В годы Великой Отечественной войны она героически защищала подступы к Ленинграду.

После полуночи бойцы опять ринулись на штурм Турецкого вала. Стиснув зубы, двига лись они вперед, пробирались через колючую проволоку, карабкались на крутые склоны вала. Раненые оставались в строю.

И когда солнце, выглядывая из-за хмурых ноябрьских туч, поднялось над гладью Черного моря, оно осветило пробитое пулями красное знамя, победно реявшее над Турецким валом. Перекоп был взят!

Тесня белогвардейцев, Красная Армия про рвала и следующие укрепленные линии противника. В прорыв стремительно ринулись диви зии Первой Конной армии.

Врангелевцы были разбиты наголову. Остат ки белой армии спешно грузились на иностран ные суда и бежали из Крыма. В боях с врангелевскими войсками особо отличились части уже упоминавшейся 51-й стрелковой дивизии, а также части 15, 30, 52-й стрелковых диви зий, бойцы и командиры 3-го кавалерийского корпуса.

В телеграмме В. И. Ленину М. В. Фрунзе 12 ноября 1920 г. писал: «Свидетельствую о высочайшей доблести, проявленной геройской пехотой при штурмах Сиваша и Перекопа. Части шли по узким проходам под убийствен ным огнем на проволоку противника. Наши потери чрезвычайно тяжелы. Некоторые диви зии потеряли три четверти своего состава. Об щая убыль убитыми и ранеными при штурмах перешейков не менее 10 тысяч человек. Армии фронта свой долг перед Республикой выпол нили. Последнее гнездо российской контррево люции разорено, и Крым вновь станет совет ским».

Советская страна торжествовала победу. «Беззаветной храбростью, героическим напряжением сил разгромили Врангеля славные си лы революции. Да здравствует наша Красная Армия, великая армия труда!» - такими сло вами газета «Правда» сообщала о победе над врагом.

Юные подпольщики Одессы В 1920 г.? когда Красная Армия временно оставила Одессу, белогвар дейцы захватили группу юных под польщиков. Пытки не сломили моло дых патриотов. В ночь перед казнью они написали письма товарищам. Эти письма были опубликованы в под польной газете «Одесский комму нист». Вот три из них. «Девять коммунистов, осужден ных 4 января 1920 г. военно-полевым судом... на смертную казнь, шлют свой предсмертный прощальный при вет товарищам. Желаем вам успешно продолжать наше общее дело. Уми раем, но торжествуем и приветствуем победоносное наступление Красной Армии. Надеемся и верим в конечное торжество идеалов коммунизма! Да здравствует Коммунистиче ский Интернационал!

Осужденные: Дора Любарская,-" Ида Краснощекина, Яша Ройфман (Безбожный), Лев Спивак (Федя), Борис Михайлович (Туровский), Ду-никовский (Зигмунд), Василий Пет ренко, Миша Пильцман и Поля Барг...» «Дорогие товарищи! Ухожу из жизни со спокойной совестью, никого не выдав. Будьте счастливы и ведите дело до конца, что мне, к сожалению, не удалось... Зигмунд». «Славные товарищи, я умираю честно, как честно прожила свою ма ленькую жизнь... Мне не жалко, что погибну так, жаль, что мало мною сде лано для революции... Скоро, скоро вздохнет вся Украина и начнется живая, созидательная работа. Жаль, что не могу принять участие в ней... Дора Любарская».

Перед общим наступлением красной армии создаются 4-я и 6-я советские армии и образуется Южный фронт, во главе которого поставлен М. В. Фрунзе. План наступления Фрунзе сводился к тому, чтобы окружить и уничтожить Русскую Армию в Северной Таврии, не дав ей возможности уйти в Крым через перешейки Перекопский и Чонгарский. В общем наступлении на Крым принимали участие: 6-я, 13-я и 4-я армии, 1-я конная армия Буденного, 2-я конная армия Гая и банды Махно.

Командующий 6-й армией товарищ Корк (1887-1937), эстонец по происхождению, в 1908 году окончил Чугуевское пехотное училище, а в 1914 году — Академию Генерального штаба и в Императорской Армии имел чин подполковника. После занятия Крыма товарищ Корк был командующим 15-й стрелковой дивизией и впоследствии начальником Академии Генерального штаба имени Фрунзе. В благодарность за свои подвиги во славу диктатуры мирового пролетариата он был расстрелян Сталиным, после смерти которого реабилитирован.

Для атаки Перекопа назначается известная уже нам 51-я стрелковая дивизия Блюхера, которая для этого усиливается ударно-огневой бригадой, отдельной кавалерийской бригадой, кавалерийскими полками 15-й и латышской дивизий и автоброневой группой.

26 октября/7 ноября. Фрунзе приказал взять Перекопский вал. Для этого Блюхер, объединявший на Перекопе всю ударную группу, разделяет ее: 1) Ударно-огневой и 152-й стрелковой бригадам штурмовать Турецкий вал; 2) 153-ю стрелковую и две кавалерийские бригады он выделяет в ударную группу для наступления через Сиваши на Литовский полуостров и для выхода в тыл перекопских укреплений.

Для подготовки штурма Перекопа вели огонь 55 орудий и 8 орудий сопровождения. Начало операции 7 ноября в 22 часа.

27 октября/8 ноября. С утра противник в течение трех часов вел из двадцати батарей разного калибра настоящую подготовку к штурму вала. Наши старые окопы не только не были улучшены, но частично уже развалились или их теперь разбили красные. Линия окопов шла по самому гребню вала, а убежища были на нашем склоне его, таким образом снаряды противника попадали в обращенный к нему скат вала или перелетали через вал и рвались уже за валом, что и спасало нас. Но беда была с подвозом, — десятки лошадей были разорваны в клочья. Часов с десяти, насколько хватал глаз, цепей двенадцать красной пехоты покрыли все поле перед нами, — штурм начался.

На участок приехал временно командующий дивизией генерал Пешня и отдал приказание не стрелять до подхода красных до самого рва. Перекопские укрепления состояли из громадного, массивного старого турецкого вала и глубокого рва перед ним, когда-то наполнявшегося водой из залива, но теперь сухого, укрепленного проволочными заграждениями по обоим его скатам и расположенного на север от вала, то есть в сторону противника. С подходом пехоты красных их артиллерия всю силу своего огня переносит на наш тыл. Используя это, ударники заполняют собой окопы по гребню вала и подносят боеприпасы. Красные, по-видимому, были уверены в силе своего артиллерийского огня и быстро катились на нас. Их явный громадный перевес в силах и наше отступление воодушевляли их. Быть может и наше гробовое молчание создало у них иллюзию того, что мы уже перебиты, а поэтому «перли» они веселые, с воинственными криками. Я даже простым глазом видел, что первые цепи были в зипунах, подтянуты и, как после говорили оставшиеся на нашей проволоке, это была какая-то лучшая дивизия имени товарища Фрунзе. Первая цепь была уже на расстоянии 300 шагов от нас, у пулеметчиков уже чесались руки, но приказания стрелять не было. Красные совершенно осмелели, и некоторые подбегали ко рву. Хотя мы и были уверены в себе, но все же нервы были сильно напряжены и первым нарушил наше молчание сам начальник дивизии генерал Пешня, отлично знавший пулемет и взявшийся за него сам. Эффект огня не менее 60 пулеметов и четырех батальонов, это только на участке 2-го полка, был поразителен: сраженные падали, задние цепи напирали и тем подбадривали остатки передовых цепей, которые местами добегали до рва. Наше преимущество, несмотря на нашу малочисленность, было в том, что артиллерия красных не могла бить по нам из-за близости к нам их стрелков, а пулеметы противника могли бы отлично поражать нас, но они почему-то только тянули их, а не стреляли через головы своих. Может быть они не имели опыта в подобного рода применении своего оружия? Нам повезло и в том отношении, что с подходом красных ближе ко рву и валу, они ясно себе представили все значение для них такого препятствия, которое, как они убедились, не могла разрушить даже их многочисленная артиллерия. Через четверть часа вся атакующая масса смешалась и залегла. Худшего положения для красных нельзя было придумать и нарочно: для нас, с высоты вала, они представляли отличные цели, без возможности где-либо укрыться, и вот здесь-то они и понесли самые большие потери. Наша артиллерия тоже била по ним, но не так, как всегда. Оказывается, что, помимо повреждений от огня артиллерии противника, она частично была отозвана вправо, на участок Дроздовской дивизии, где красные прорвались через лиман. До самого вечера вся эта масса не двигалась под нашим огнем, наполняя воздух криками раненых. Мне довелось читать в изданной в СССР истории гражданской войны описание атак на Крым, где сообщалось, что их потери в это время были до 25 тысяч человек и что Перекопский вал они взяли штурмом и бомбами уничтожали нашего брата в железобетонных убежищах, которых мы там не имели, а были у нас простые землянки, прикрытые досками с землей. Но несмотря на это, все поле было покрыто убитыми и ранеными во имя интернационала пролетарской революции Ленина и Троцкого, наше же положение все ухудшалось.

В книге «Блюхер» так описывается это наступление:

«6 ноября нового стиля, накануне празднования третьей годовщины великой пролетарской революции, мы были готовы к штурму. К полю сражения подтягивались 15-я и 52-я стрелковые дивизии. Вместе с 153-й стрелковой бригадой и отдельной кавалерийской бригадой перекопской группы они намечались для нанесения удара через Сиваш на Литовский полуостров, во фланг и тыл Перекопской позиции. 152-я стрелковая и огневая ударная бригады готовились к лобовой атаке Турецкого вала. М. В. Фрунзе приехал в штаб 51-й стрелковой дивизии, расположенной в Чаплинке, для личного руководства операцией. На защиту Перекопа Врангель сосредоточил лучшие части. В ночь на 8 ноября, когда страна праздновала третью годовщину октября, 15-я и 52-я стрелковые дивизии и 153-я и отдельная бригада 51-й стрелковой дивизии в пронизывающем морозе, утопая в болотах Сиваша, расстреливаемые артиллерийским и пулеметным огнем, таща на себе пулеметы и орудия, двинулись в атаку на Литовский полуостров. Рано утром 8 ноября они добрались до окопов белых и, прорвав проволоку, штыками выбили войска генерала Фостикова (это был отряд кубанцев с двумя пулеметами).

Под Турецким валом на артиллерийских позициях царило молчание. Густой туман покрыл Турецкий вал. Напряжение нарастало. С Литовского полуострова непрерывные запросы: «В чем дело?»

В девятом часу туман медленно рассеивается и все наши 65 орудий открыли беглый огонь. С Турецкого вала белые нас засыпали огнем. Семикилометровое пространство под валом и на валу превратилось в сплошное море воронок. Около 12 часов полки ударной и 152-й бригад с 453-м полком ринулись на штурм. Неся огромные потери, они все быстрее и ближе подходили к Турецкому валу. На Литовском полуострове белые бросают в атаку 13-ю и 34-ю дивизии (напоминаю, что дивизии Русской Армии были трехполкового состава, а у красных девятиполкового, с одним кавалерийским полком на дивизию. К этому времени эти две наши дивизии были не больше двух батальонов). Около 18 часов вновь атакуем Турецкий вал. В первых рядах идут броневики. У самого рва, встретив неожиданно проволоку, пехота вновь остановилась. Целый день беспримерного боя не принес еще победы, но цель была уже близка. Около 200 орудий белых и до 400 пулеметов поражали наши части».

(Число орудий на нашем участке преувеличено в десять раз, а число пулеметов — в четыре раза. Перекопский вал занимали только два Корниловских Ударных полка, а третий полк стоял лицом на восток, к Сивашам, для обеспечения от удара оттуда).

За бой 26 октября/8 ноября 2-й Корниловский Ударный полк потерял убитыми 8 человек и ранеными 40 человек. Было убито 35 лошадей. Все ранения были от артиллерийского огня.

27 октября/9 ноября. Корниловская Ударная дивизия к часу покинула Перекопский вал и отступила на Юшуньские позиции. Ночь была темная и беззвездная. В арьергарде дивизии был оставлен батальон полковника Трошина, который к часу тоже оставил Перекопский вал. Об этом так написано в книге «Корниловский Ударный полк»: «Вечером 26-го октября ст. ст. полковник Левитов вызвал к себе полковника Трошина и передал ему, что с наступлением темноты вся Корниловская Ударная дивизия получила приказание отойти на Юшуньские позиции, а его 2-й батальон назначается в арьергард. Чтобы не обнаружить перед противником своего отхода, необходимо до последнего момента постреливать из винтовок. Неприступный Перекопский вал стал пустеть. Увозят пулеметы, уходят роты одна за другой. Полковник Трошин растянул свой батальон по окопам. Зловещую тишину изредка нарушал одиночный выстрел. Наконец снялся и 2-й батальон. Без одного огонька папиросы Корниловцы прошли через Армянский Базар и глубокой ночью втянулись в первую линию Юшуньских укреплений».

В журналах боевых действий всех трех полков Корниловской Ударной дивизии отмечено, что эти укрепления были плохо приспособлены для обороны.

Посмотрим, как этот штурм Перекопских позиций освещает штаб Блюхера: «Ночью, около 24 часов (26 октября/8 ноября) Фрунзе приказывает возобновить атаку и требует захватить вал во что бы то ни стало. Вновь бросаем изнуренные части на штурм и около 3 часов 27 октября/9 ноября неприступный Перекоп пал».

На самом же деле Перекоп был оставлен Корниловцами без боя и еще до подхода красных, согласно приказу от 26 октября ноября, в 24 часа.

Интересно, что писал Блюхер в своих донесениях командующему 6-й советской армией о причинах неудачи штурма Перекопских укреплений: «Взять Перекопскую укрепленную позицию налетом не удалось. Противник обеспечил себя хотя и небольшим гарнизоном, но снабженным колоссальной материальной частью. Позиции приспособлены к тактическим условиям местности. Это делает перешеек почти неприступным».

В одной шикарно изданной истории СССР я читал такое же измышление о штурме Перекопских укреплений, где красные будто бы выкуривали офицеров бомбами и огнеметами из бетонных укреплений, каковых на самом деле на Перекопском валу не было, так же, как не было и «ЛЕГЕНДАРНОГО ШТУРМА ПЕРЕКОПСКОГО ВАЛА КРАСНЫМИ» в 3 часа 27 октября/9 ноября.

28 октября. На рассвете противник крупными силами, при поддержке сильного артиллерийского огня, перешел в наступление на фронте дивизии. Несмотря на малочисленность полка и усталость людей от продолжительных и тяжелых переходов, сопровождавшихся беспрерывными и непосильными боями, полк с мужеством сдерживал натиск. Однако правофланговый 1-й полк атакой красных со стороны Дроздовской стрелковой дивизии был выбит из первой линии, 3-й полк оказался под угрозой удара с тыла. В это время временно командующий дивизией генерал Пешня берет от 2-го полка броневик и приказывает по телефону 3-му и 2-му полкам переходить в контратаку. Я, командир 2-го полка, осмелился было указать на опасность неустойки слабого 3-го полка, и тогда 2-й полк будет прижат к заливу, но в это время мне доложили, что 3-й полк уже выходит за проволоку для атаки.

Я тогда считал атаку ненужной и рискованной, но неуместной поспешностью командира 3-го полка был поставлен в необходимость подставлять и свой полк под пули красных, а не отбросить их еще раз силой своего огня. Когда 2-й полк выходил за проволоку, 3-й полк жиденькой цепочкой, во главе со своим командиром полка полковником Щегловым, на коне, уже двигался на окопы красных под вой пулеметов противника. Бесполезность контратаки в создавшихся для нас условиях тяготила меня. Снаряды и пули градом обрушились и на 2-й полк, который спокойно и дружно шел в контратаку. Занятый судьбой своего полка, я не обращал внимания на действия 3-го полка, но когда посмотрел на его участок, то увидел печальную картину отступления его, теперь уже без командира полка, раненного в этой вылазке. Тут и я приказал отходить под прикрытием пулеметов в свои окопы.

Проходя через проволочное заграждение, я остановился, чтобы еще раз взглянуть на обстановку на участке 3-го полка, но здесь пришел конец и моему командованию доблестным 2-м Корниловским Ударным полком. Пуля попала мне в левый пах, пробив толстую сумку с картами, и остановилась в позвоночнике спинного хребта. Она сбила меня с коня, почти мгновенно парализовав обе ноги. Через 8лет, в Болгарии, доктор Берзин сделал мне операцию и преподнес мне на память о Родине русскую остроконечную пулю с погнутым концом, нанесшую мне тринадцатую рану в борьбе за честь и достоинство национальной РОССИИ. Одновременно со мной был тогда ранен и мой помощник полковник Лысань, Антон Евтихиевич, тоже в пах, но навылет. В командование полком вступил полковник Трошин, его помощником стал капитан Возовик.

В этом бою из лиц командного состава были ранены: временно командовавший дивизией генерал Пешня, и во временное командование дивизией вступил командир Корниловской артиллерийской бригады генерал Ерогин; командир 1-го Корниловского Ударного полка полковник Гордеенко, и полк принял подполковник Ширковский; командир 3-го Корниловского Ударного полка полковник Щеглов и его помощник полковник Пух, и полк принял полковник Минервин.

Несмотря на неудачу, дивизия все же удержалась на своем участке.

В книге: «Марковцы в боях и походах за РОССИЮ», стр. 345, они рисуют картину их подхода к правому флангу нашей дивизии для смены нас и неправильно указывают распределение полков, которые на самом деле занимали участки так: на правом фланге дивизии, до озера Соленого, стоял 1-й полк, левее — 3-й полк и на самом левом фланге стоял 2-й полк, до самого Перекопского залива.

28 октября генерал Врангель собрал представителей русской и иностранной печати и осведомил их о создавшемся положении, сказав: «Армия, сражавшаяся не только за честь и свободу Родины, но и за общее дело мировой культуры и цивилизации, армия, только что остановившая занесенную над Европой кровавую руку московских палачей, оставленная всем миром, истекла кровью. Горсть раздетых, голодных, выбившихся из сил героев продолжает отстаивать последнюю пядь родной земли. Их силы приходят к концу, и не сегодня, так завтра они могут быть сброшены в море. Они будут держаться до конца, спасая тех, кто искал зашиты за их штыками. Мною приняты все меры для того, чтобы на случай несчастья вывезти всех, кому грозит кровавая расправа. Я вправе надеяться, что те государства, за общее дело которых сражалась моя Армия, окажут гостеприимство несчастным изгнанникам».

29 октября на рассвете, под сильным нажимом противника Корниловская Ударная дивизия согласно приказу стала отходить на Юшунъ. Оттуда, в связи с осложнившейся обстановкой, дивизия отходит далее на юг, по дороге Юшунь — Симферополь — Севастополь.

* * *

После изложения последних боев за Перекоп и оставления нами Крыма по нашим данным, нас должен интересовать и взгляд на это нашего противника, который я беру из газеты «Русская Мысль» от 7 декабря 1965 года, изложенный в статье Д. Прокопенко.

ВЗЯТИЕ ПЕРЕКОПА

К сорокапятилетней годовщине.

6-й советской армией, штурмовавшей перекопско-юшуньские позиции белых в ноябре 1920 года, командовал Корк (1887-1937). Эстонец по происхождению, он окончил в 1908 году Чугуевское военное училище, а в 1914 году — Академию Генерального штаба. В старой Армии имел чин подполковника (делаю вставку: в 1937 году за свою службу в красной армии был расстрелян. Теперь, вероятно, записан в синодик красных главковерхов: «репрессирован», «реабилитирован»). О взятии Перекопа и юшуньских позиций Корк сделал доклад в Екатеринославской гарнизонной военно-научной аудитории 1 ноября 1921 года («Этапы большого пути», военное издательство министерства обороны СССР, Москва 1963 г.),

«Войска 6-й армии вечером 29 октября подошли к Перекопу. 1-я и 2-я конные, 4-я и влитая в 4-ю 13-я армии подошли в район Чонгарского полуострова несколькими днями позже. Позиции белых делились на три группы: Турецкий вал (главные укрепления), далее — ряд юшуньских позиций (сила их в глубине), а к востоку — сивашские позиции, по южному берегу Сиваша (Гнилого моря), эти укрепления были слабыми. Белое командование не имело в виду того, что северо-западная часть Сиваша оказалась сухой. Лето и осень 1920 года отличались сухостью, не было почти ветров с востока, и вода поэтому ушла к юго-востоку. Сведения об этом состоянии моря стали поступать в красные штабы только после 29 октября.

Силы сторон. В общей сложности у Врангеля имелось на Перекопском перешейке до 13 с половиной тысяч бойцов пехоты, до 6 тысяч бойцов кавалерии, около 750 пулеметов, 160 орудий и 43 броневиков (прошу читателя обратить внимание на то, что занимали Перекоп в это время только два полка Корниловской Ударной дивизии, 3-й полк был в резерве, уступом назад, к югу, и фронтом к Сивашам, для охраны нашего тыла, и плюс к этому все три полка при отступлении от Днепра понесли громадные потери и уменьшились на 2/3 своего небольшого состава, то есть в общей сложности дивизия имела не более 1.200 штыков. Пулеметов в трех полках могло быть не больше СТА, а что касается нашей Корниловской артиллерийской бригады, то из ее состава в три дивизиона в последнем бою за Перекоп часть их была взята для отбития атак красных со стороны Сиваша. Кавалерии на Перекопе не было, даже и наших полковых конных эскадронов. Вообще командарм 6-й красной армии намного преувеличил наши силы на Перекопе с определенной целью увеличить заслуги своей армии, когда на самом деле нашу судьбу тогда решил Пилсудский при поддержке Франции заключением мира, как во время битвы под Орлом, когда Пилсудский заключил с Лениным перемирие, и красная армия давила нас своим колоссальным превосходством. Полковник Левитов).

Силы красных: 34.833 бойца пехоты, 4.352 — кавалерии, 965 пулеметов, 165 орудий, 3 танка, 14 броневиков и 7 самолетов.

Если сопоставить силы сторон, — докладывает Корк, — то бросается в глаза сразу же наше численное превосходство над Врангелем: пехотой мы превосходили его более чем в два раза, конницы же у Врангеля было больше, но здесь нужно учитывать наличие 1-й и 2-й конных армий, которые могли быть переброшены в любой момент на Перекопский перешеек с целью форсирования его и продвижения в Крым. Что касается артиллерии, то в общей сложности у противника как будто имелось превосходство, но его артиллерия была чрезвычайно разбросана. Если мы сопоставим количество артиллерии на ударных направлениях, то превосходство в артиллерии было на нашей стороне.

Итак, сравнивая численность сторон, следует признать, что громадное превосходство было на нашей стороне».

Высшее красное командование полагало, что борьба за Перекоп будет позиционной, как в «империалистическую» войну. Но, узнав, что северо-западная часть Сиваша проходима, командарм 6-й решил нанести главный удар через Сиваш и Литовский полуостров на Армянск. Подготовка к операции сводилась к следующему; 2 бригады 51-й стрелковой дивизии должны были нанести удар на Турецкий вал, а другие две бригады с 1-й кавалерийской наступать в обход правого фланга белых, занимающих Перекопский перешеек. 52-я и 15-я дивизии должны были выйти в тыл противнику через Сиваш и Литовский полуостров. Латышская дивизия была оставлена в армейском резерве.

Военные действия начались в ночь с 7 на 8 ноября. 51-я дивизия из-за тумана начала артиллерийскую подготовку по Турецкому валу в 10 часов утра, а в 2 часа наступающие начали резать проволоку, но были отбиты сосредоточенным огнем белых. В возобновленной в 18 часов атаке красные понесли большие потери и отхлынули. Белые контратакой опрокинули красную бригаду (153-ю), которая обходила их правый фланг.

В ночь с 7 на 8 ноября другие красные части начинают наступление на Литовский полуостров и продвигаются вглубь его, несмотря на энергичные контратаки белой пехоты с бронемашинами.

Итак, к 18 часам 8 ноября красные не имели успеха ни перед Турецким налом, ни на Литовском полуострове, так как белые все время переходили в контратаки. Но выход двух стрелковых дивизий во фланг и тыл белых, занимавших Турецкий вал, создал для них критическое положение. Красное командование отдает приказ штурмовать вал двумя бригадами, а остальным частям — наносить удар в направлении на Армянск. Штурм вала начался в 2 часа ночи (152-я стрелковая и огневая бригады), но на нем оставались только арьергарды белых, которые уже начали свое отступление... Турецкий вал был взят без больших потерь (вообще без потерь).

Утром 9 ноября повсюду начались упорные бои, но резервы белых (с конницей Барбовича) не могли задержать продвижение красных. 51-я дивизия вечером 9 ноября подошла к первой линии юшуньских позиций... Прорыв юшуньских позиций 10 и 11 ноября. Здесь начинается серия решительных боев, от которых зависит судьба Крыма. В своем приказе генерал Барбович говорит: «Ни одного шага назад быть не может, это недопустимо по общей обстановке, мы должны умереть, но не отступать». В прорыве принимают участие: 51-я, 52-я и 15-я стрелковые дивизии, а потом и латышская. Корк, ввиду сильных морозов и отсутствия пресной воды в этой полосе, приказывает пройти все юшуньские полиции в одни сутки, не считаясь с потерями. Задача не была выполнена полностью, но все же 10 ноября 51-я дивизия прорвала три линии, здесь белые защитники поддерживались артиллерией с судов (как командир 2-го Корниловского Ударного полка, занимавшего самый левый фланг позиций белых, до самого Перекопского залива, свидетельствую, что стрельбы наших судов в этих боях не видел и о ней не слышал. Полковник Левитов),

На левом же фланге смогли овладеть лишь первой укрепленной линией. Утром 11 ноября латышская и 51-я стрелковые дивизии атаковали последнюю линию и прорвали ее. Ряд атак белых не мог остановить движение, и красные заняли железнодорожную станцию Юшунь около 9 часов утра. На левом фланге красных белые готовили решительный удар для ликвидации наступления. Яростные атаки чередовались с обеих сторон. Около 11 часов белые части при поддержке офицерских (каковых тогда уже не было) Корниловской и Дроздовской дивизий возобновили контратаки и потеснили красных. Тогда Корк приказывает двум бригадам ударить в тыл. Сопротивление белых было сломлено и они начали постепенный отход...» — Операция по овладению перекопско-юшунськими позициями к вечеру 11 ноября была закончена, — заявляет Корк, — и вместе с этим была решена участь врангелевской армии». Дальнейшее движение вглубь Крыма шло без боев.

По Корку потери красных — 45 лиц командного состава и 605 красноармейцев. Он объясняет такие малые потери соединением маневра с атакой и стремительностью наступления, что не позволяло противнику приводить в порядок свои части. Общая же цель — уничтожение противника — достигнута не была, так как конница своевременно не прорвалась вперед (здесь Корк для поднятия своего авторитета вспомнил определение ценности боя по мнению авторитетов Императорской Армии: «Успех с малыми потерями — радость начальника», но на самом деле у Корка этого не могло быть, и советский маршал Блюхер был как будто другого мнения о тех же боях. В книге «Маршал Блюхер», стр. 199, в приказе по 51-й Московской дивизии от 9 ноября 1920 г. за № 0140/опс, село Чаплинка, § 4, о потерях при взятии Перекопа говорится так: «Комбригам действовать решительно, главные препятствия в наших руках. Помнить, что энергия в преследовании ВОЗНАГРАДИТ ЗА ТЯЖЕЛЫЕ ПОТЕРИ , понесенные в боях за неприступные позиции Турецкого вала. Подписано: Начдив 51-й Блюхер, наштадив Генерального штаба Дадяк». Итак, по данным красных, они штурмом взяли Перекопский вал в ТРИ часа 9 ноября, выбивая нас из бетонных укреплений, когда у нас вообще таковых не было, да и выбивать-то было некого, так как последний батальон полковника Трошина оставил вал по приказу в 24 часа 8 ноября. Осмелюсь и я, хотя бы по своей скромной должности командира 2-го Корниловского Ударного полка, защищавшего тогда левую часть Перекопского вала, уверить товарища Корка в том, что потери только перед валом должны быть в десять раз больше. Особенно сожалеть Корку о том, что они нас не истребили, не стоило бы, но зато сберегли приготовленные баллоны с газом на тот случай, если бы генерал Врангель не оценил безнадежность нашего положения и не приготовил бы корабли для желающих патриотов РОССИИ покинуть свою Родину. И все же приходится верить в то, что возмездие существует: прославленные советские герои этих боев Корк и Блюхер за измену своей Родине заслуженно получили от своего вождя по пуле в затылок. Полковник Левитов).

1 ноября 1943 года началась операция по форсированию Сиваша. Бои за удержание плацдарма продолжались до 8 апреля 1944 года. В неимоверно сложных условиях с материка на полуостров перебрасывались живая сила, тяжелая боевая техника, боеприпасы, продовольствие… и даже питьевая вода. За 158 суток через Сиваш были переправлены вся 51-я армия и приданный ей 19-й танковый корпус.

Повторили подвиг

С Сивашского плацдарма советское командование планировало нанести по противнику главный удар, направленный на освобождение Крыма. Маршал Советского Союза Александр Василевский писал впоследствии: «Враг цеплялся за Крым до последней возможности. Владея им, гитлеровцы могли держать под постоянной угрозой все Черноморское побережье и оказывать давление на политику Румынии, Болгарии и Турции».

Сивашский плацдарм имел стратегическое значение. В связи с этим командующий войсками 4-го Украинского фронта Федор Иванович Толбухин отдал приказ – держать в секрете готовящуюся операцию по форсированию Сиваша.

Фашисты считали Сиваш непроходимым. Но это оказалось не так.

1 ноября 1943 года передовые части 51-й армии во главе с Яковом Григорьевичем Крейзером начали переход через Гнилое море, илистое и вязкое дно которого в несколько раз усложняло поставленную задачу. Заметив продвижение советских войск, немецкое командование в срочном порядке стало перебрасывать новые силы из резерва: 11 различных батальонов, до 50 танков и штурмовых орудий и все более усиливало удары артиллерии.

Однако, преодолев водные преграды, советским солдатам все же удалось захватить плацдарм на северном берегу Крымского полуострова протяженностью 8–9 километров. Они буквально повторили легендарный подвиг красноармейцев, форсировавших Сиваш в 1920 году под командованием Михаила Васильевича Фрунзе.

Метр за метром, вгрызаясь в мерзлую землю, солдаты рыли окопы и двигались в сторону противника. Формирование основных сил пришлось проводить только благодаря пехоте и спецподразделениям дивизий и полков, имевших на своем вооружении носимое оружие и легкую технику. Вся артиллерия осталась на материке, за Сивашом. Нужно было переправить 45-ти и 76-ти миллиметровые пушки. Поэтому сразу же после форсирования залива началась переправа вооружения и продовольствия.

Солдаты, находясь по пояс в ледяной воде, по 10-15 часов в сутки перетаскивали груженые плавсредства. Коченели ноги, а соль разъедала кожу.

Таким образом, с 1 по 9 ноября 1943 года на полуостров было доставлено 248 минометов, 15 гаубиц, 45 автомашин, 189 лошадей, 165 ящиков с боеприпасами и 20 тонн продовольствия. 12 инженерно-саперных бригад перетащили 10 тысяч мин и 100 управляемых фугасов. По дну Сиваша протянули полтора километра полевого водопровода.

30 суток действовала артерия по обеспечению Сивашского плацдарма. Но тяжелая обстановка настоятельно требовала более мощного вооружения. Для переброски тяжелой артиллерии и танков необходимо было построить мост. И командование фронта приняло такое решение.

Слава героям Сиваша!

5 ноября прибыл начальник инженерных войск 4-го Украинского фронта генерал-лейтенант Петров и сообщил приказ командующего фронтом – немедленно приступить к строительству моста через Сиваш.

К сборке моста притупили 10 ноября. Работали и днем, и ночью. Солдаты проявили невиданный героизм. Вода температурой 7-8°C, постоянные бомбежки, обстрел. Если была плохая погода, самолеты не летали, но обстрел продолжался.

Командование фронта разрешило использовать рельсы узкоколейной железной дороги Херсон – Джанкой. Таким образом, решался вопрос о продольном креплении моста. В качестве строительного материала разрешено было использовать бревна от хозяйственных и даже жилых построек ближайших населенных пунктов.

Красноармейцы могли работать в ледяной воде не более 30 минут. После чего выходили на берег, снимали шинели и отдыхали полтора часа в блиндаже, где стояла раскаленная бочка. Просушив вещи, вскакивали с нар и опять – в воду. Через 20 дней мост был готов.

«Решительная битва в Северной Таврии закончилась. Противник овладел всей территорией, захваченной у него в течение лета. В его руки досталась большая военная добыча: 5 бронепоездов, 18 орудий, около 100 вагонов со снарядами, 10 миллионов патронов, 25 паровозов, составы с продовольствием и интендантским имуществом и около двух миллионов пудов хлеба в Мелитополе и Геническе. Наши части понесли жестокие потери убитыми, ранеными и обмороженными. Значительное число было оставлено пленными и отставшими, главным образом из числа бывших красноармейцев, поставленных разновременно в строй. Были отдельные случаи и массовых сдач в плен. Так сдался целиком один из батальонов Дроздовской дивизии. Однако армия осталась цела и наши части в свою очередь захватили 15 орудий, около 2000 пленных, много оружия и пулеметов.

Армия осталась цела, однако боеспособность ее не была уже прежней. Могла ли эта армия, опираясь на укрепленную позицию, устоять под ударами врага. За шесть месяцев напряженной работы были созданы укрепления, делающие доступ врагу в Крым чрезвычайно трудным: рылись окопы, плелась проволока, устанавливались тяжелые орудия, строились пулеметные гнезда. Все технические средства Севастопольской крепости были использованы. Законченная железнодорожная ветка на Юшунь давала возможность обстреливать подступы бронепоездами. Не были закончены лишь блиндажи, укрытия и землянки для войск. Недостаток рабочих рук и отсутствие лесных материалов тормозили работу. Наступившие небывало рано морозы создавали особенно неблагоприятные условия, так как линия обороны лежала в местности малонаселенной и жилищный вопрос для войск становился особенно острым.

Еще в первые дни по заключению мира с поляками, решив принять бой в Северной Таврии, я учитывал возможность его неблагоприятного для нас исхода и того, что противник, одержав победу, на плечах наших войск ворвется в Крым. Как бы ни сильна была позиция, но она неминуемо падет, если дух обороняющих ее войск подорван.

Я тогда же приказал генералу Шатилову проверить составленный штабом, совместно с командующим флотом, план эвакуации. Последний был рассчитан на эвакуацию 60 000 человек. Я отдал распоряжение, чтобы расчеты были сделаны на 75 000; распорядился о срочной доставке из Константинополя недостающего запаса угля и масла.

Как только выяснилась неизбежность отхода нашего в Крым, я отдал распоряжение о срочной подготовке судов в портах Керчи, Феодосии и Ялты на 13 000 человек и 4000 коней. Задание объяснялось предполагаемым десантом в район Одессы для установления связи с действовавшими на Украине русскими частями. Дабы полнее скрыть мои предположения, были приняты все меры, чтобы в версию о подготовке судов для будущей десантной операции поверили. Так, штабу было приказано распускать слухи, что десант намечается на Кубань. Сама численность отряда была намечена в соответствии с общей численностью войск, так что не могла возбудить в лицах даже осведомленных о численности армии особого сомнения. На суда было приказано грузить запасы продовольствия и боевые.

Таким образом, имея в Севастопольском порту некоторое число свободного тоннажа, я мог, в случае несчастья, быстро погрузить в главнейших портах – Севастополе, Ялте, Феодосии и Керчи – 40-50 тысяч человек и, под прикрытием отходящих войск, спасти находящихся под их защитой женщин, детей, раненых и больных» – так Врангель оценивал ситуацию, сложившуюся к моменту выхода красных к Перекопу.

Еще 21 сентября 1920 г. приказом Реввоенсовета был образован Южный фронт во главе с М.В. Фрунзе. В состав нового фронта вошли 6я (образованная из Правобережной группы), 13я и 2я конная армии. Вместе с тем 12я и 1я конная армии передавались в состав Юго-Западного фронта, и последняя готовилась к переброске на Южный фронт.

В октябре 1920 г. красные заключили с Нестором Махно Старобельское соглашение. Махно получил «некоторую внутреннюю автономию» и право вербовки в свою армию на территории Советской России. Все части махновского воинства находились в оперативном подчинении Южному фронту. Сейчас ряд некомпетентных авторов дошли до утверждения, что именно махновцы взяли Перекоп и освободили Крым. На самом деле к началу 1920 г. у Махно было около четырех тысяч штыков и тысяча сабель, а также тысяча нестроевых. Они располагали 12 пушками и 250 пулеметами.

Врангель выбрал для своей ставки Джанкой. 22 октября (4 ноября) барон отдал войскам директиву:

«Оборона Крыма возлагалась на генерала Кутепова, в руках которого объединились войска; от Азовского моря до Чувашского полуострова включительно, располагалась 3я донская дивизия, до смены ее на этом участке 34й пехотной дивизией, которая в свою очередь подлежала смене на правом участке Перекопского вала 1й бригадой 2й кубанской дивизии 24го октября;

1я и 2я донская дивизии должны были сосредоточиться в резерве в районе к северу от Богемки; на этот же участок должна была оттянуться после смены 3я донская дивизия;

средний участок Сиваша оборонялся Донским офицерским полком, Атаманским юнкерским училищем и стрелковыми спешенными эскадронами конного корпуса;

конному корпусу с Кубанской дивизией приказано было сосредоточиться в резерве в район к югу от Чирика;

Корниловская дивизия к 26му октября должна была сменить на левом участке перекопского вала 13ю пехотную дивизию; последняя временно, до подхода Марковской дивизии, оставалась в резерве 1го армейского корпуса в районе Воинки; Дроздовская дивизия должна была сосредоточиться к 26му октября в Армянском Базаре;

Марковская дивизия, отходившая по Арбатской стрелке к Акманаю, подлежала перевозке по железной дороге в район Юшуни.

По завершении перегруппировки всех частей 1й армии к 29му октября, правый боевой участок от Азовского моря до Чувашского полуострова включительно должен был обороняться частями 2го армейского корпуса генерала Витковского; левый участок, от Чувашского полуострова до Перекопского залива, передавался 1му армейскому корпусу генерала Писарева».

И в ту же ночь барон на всякий случай отправился в Севастополь. Как съязвил Слащёв: «К воде поближе».

25 октября (7 ноября) Врангель объявил Крым на осадном положении. В «Записках» барон рисует радужную картину:

«Принятыми мерами удалось рассеять начинавшуюся тревогу. Тыл оставался спокойным, веря в неприступность перекопских твердынь. 26 октября открылся в Симферополе съезд представителей городов, в резолюции своей приветствовавший политику правительства Юга России и выразивший готовность всеми силами правительству помочь. На 30е октября в Севастополе готовился съезд представителей печати. Жизнь текла своим чередом. Бойко торговали магазины. Театры и кинематографы были полны.

25го октября Корниловский союз устраивал благотворительный концерт и вечер. Заглушив в сердце мучительное беспокойство, принял я приглашение. Мое отсутствие на вечере, устроенном союзом полка, в списках которого я состоял, могло бы дать пищу тревожным объяснениям. Я пробыл на вечере до 11 часов, слушая и не слыша музыкальных номеров, напрягая все усилия, чтобы найти ласковое слово раненому офицеру, любезность даме-распорядительнице…»

В середине октября Врангель, осмотрев Перекопские укрепления, самодовольно заявил находившимся при нем иностранным представителям: «Многое сделано, многое предстоит еще сделать, но Крым и ныне уже для врага неприступен».

Увы, барон выдавал желаемое за действительное. Постройкой укреплений на Перекоп-Сивашской позиции руководил генерал Я.Д. Юзефович. Потом его сменил генерал Макеев, который был начальником работ по укреплениям Перекопского перешейка. Еще в июле 1920 г. Макеев в рапорте на имя помощника Врангеля генерала П.Н. Шатилова докладывал, что чуть ли не все капитальные работы по укреплению Перекопа производятся в основном на бумаге, поскольку стройматериалы поступают «в аптекарских дозах». Ни землянок, ни блиндажей, где могли бы укрываться войска в осенне-зимний период, на перешейке практически не было.

Руководитель французской военной миссии генерал А. Бруссо, с 6 по 11 ноября (н. с.) осмотревший Чонгарские укрепления, в докладе военному министру Франции писал: «…программа позволила мне посетить расположение казацкой дивизии в Таганаше и трех батарей, расположенных у железнодорожного моста через Сиваш. Это следующие батареи:

– два 10дюймовых орудия к востоку от железной дороги;

– два полевых орудия старого образца на самом берегу Сиваша;

– орудия калибром 152 мм Кане, немного позади от предыдущих.

Эти батареи показались мне очень хорошо обустроенными, но мало соответствующими, за исключением полевых орудий, роли, которую войска должны были сыграть в предстоящих боях. Батарея 10дюймовок располагала бетонированными укрытиями и насчитывала не менее 15 офицеров среди личного состава. Ее огонь был хорошо подготовлен и мог бы достойно вписаться во всю организацию артиллерийского огня, в которой оборона позиций с близкой дистанции осуществлялась бы полевыми орудиями. Но именно этих орудий и не хватало! Так же слабо была организована огневая поддержка пехоты. На берегу Сиваша, вблизи от каменной насыпи железной дороги, находилось примерно до роты личного состава; ближайшие воинские подразделения располагались в пяти верстах оттуда, в Таганаше. На сделанное мною замечание мне ответили, что недостаток оборудованных позиций вынудил отвести войска в места, где они могут получить укрытие от холода.

Следует согласиться, что температура оставалась очень низкой в начале декабря, что солдаты были очень плохо одеты, что не хватало дров в этом районе.

Рельеф местности, в остальном, облегчал оборону, несмотря на плохое расположение войск. С этой точки зрения, Крым сообщается с континентом только посредством плотины и железнодорожного моста (мост взорван). Конечно, через Сиваш имеются броды, однако берег представляет собой глинистую гору с вершинами высотой от 10 до 20 метров, абсолютно непреодолимую.

В дивизии, которую я видел в Таганаше, не царила уверенность в победе. Главнокомандующий сказал мне, что казаки не годились для этой позиционной войны и что их лучше отвести в тыл и реорганизовать в более серьезные подразделения. Личный состав дивизии имел столько же бойцов в тылу, сколько и на переднем крае.

Тем временем я пересек три линии обороны, оборудованные в тылу Сиваша; первые две из них представляли собой ничтожную сеть укреплений, третья линия была немного более серьезной, но все они были расположены в одну линию, без фланговых позиций, на склонах, обращенных к противнику, или на самом гребне холма, слишком близко одна от другой (от 500 до 800 м) и не имели никаких окопов в глубине».

Советские военные историки значительно преувеличили мощь укреплений противника. Тем не менее, я думаю, стоит привести и их мнение. Тем более что вопрос о возможностях обороны на перешейке очень важен, и не столько для Гражданской, сколько для Великой Отечественной войны.

«Основная линия обороны Перекопских позиций была создана на искусственно насыпанном старинном турецком валу, имевшем ширину у основания свыше 15 м и высоту 8 м и пересекавшем перешеек с юго-запада на северо-восток. Протяженность вала достигала 11 км. На валу были оборудованы прочные убежища, окопы, пулеметные гнезда, а также огневые позиции легких орудий для стрельбы прямой наводкой. Перед валом находился ров шириной 20-30 м и глубиной 10 м. На всем протяжении перед укрепленной позицией было установлено проволочное заграждение в 5-6 рядов кольев. Все подступы к проволочным заграждениям и рву фланкировались пулеметным огнем.

Вторая линия укреплений на Перекопском перешейке проходила северо-западнее Ишуня, в 20-25 км юго-восточнее и южнее Турецкого вала. На этой позиции было построено 4-6 линий окопов с проволочными заграждениями и долговременными оборонительными сооружениями.

За Ишуньскими позициями располагалась дальнобойная артиллерия противника, способная держать под огнем всю глубину обороны. Плотность артиллерии на Перекопских позициях составляла 6-7 орудий на 1 км фронта. На Ишуньских позициях имелось около 170 орудий, которые усиливались огнем артиллерии 20 судов с моря.

Позиции Литовского полуострова полностью постройкой закончены не были. Они состояли из окопов и на отдельных участках имели проволочные заграждения.

Чонгарские укрепления были еще более неприступными, так как сам Чонгарский полуостров соединяется с Крымом узкой дамбой шириной в несколько метров, а Сивашский железнодорожный и Чонгарский шоссейный мосты были разрушены белыми.

На Таганашском полуострове противник создал две укрепленные полосы, а на Тюп-Джанкойском – шесть укрепленных рубежей. Все укрепленные рубежи состояли из системы окопов (на ряде участков, соединенных в сплошные траншеи), пулеметных гнезд и блиндажей для укрытия живой силы. На всех участках были построены проволочные заграждения. На Арабатской стрелке противник подготовил шесть укрепленных рубежей, пересекавших стрелку по фронту. Чонгарский перешеек и Арабатская стрелка имели незначительную ширину, что затрудняло маневр наступающих войск и создавало преимущества для оборонявшихся. Чонгарские позиции были усилены большим количеством артиллерии, бронепоездами и другой техникой».

Действительно, белые бронепоезда сыграли важную роль в обороне Крыма. К 1914 г. в Крым вела только одна железнодорожная линия Сальково – Джанкой, проходившая через Чонгарский полуостров и Сиваш. В 1916 г. была введена в строй линия Сарабуз – Евпатория. А в 1920 г. белые достроили ветку Джанкой – Армянск, чтобы иметь возможность доставлять технику и войска к Перекопу. Понятно, что этого было мало. Следовало построить несколько рокадных железных дорог вблизи перешейка для переброски войск и действий бронепоездов.

Сколько точно имелось орудий на Перекопско-Сивашской позиции, данных нет ни в исторической литературе, не удалось мне найти их и в архивах. Правда, я нашел дело о снятии тяжелых орудий белых с Перекопских позиций в конце 1924 г. Там речь шла о трех 203мм английских гаубицах MK VI, восьми 152/45мм пушках Кане, двух 152мм крепостных пушках в 190 пудов и четырех 127мм английских пушках.

План красных по овладению Крымским перешейком я изложу по советскому официальному закрытому изданию «История отечественной артиллерии»: «Планируя операцию по разгрому Врангеля в Крыму, М.В. Фрунзе положил в основу ее исторический пример. Используя его, он намечал совершить обход Чонгарских позиций противника по Арабатской стрелке с форсированием Сиваша у устья реки Салгир. “Этот маневр в сторону, – писал М.В. Фрунзе, – в 1737 г. был проделан фельдмаршалом Ласси. Армии Ласси, обманув крымского хана, стоявшего с главными своими силами у Перекопа, двинулись по Арабатской стрелке и, переправившись на полуостров в устье Салгира, вышли в тыл войскам хана и быстро овладели Крымом”.

Предварительная разведка показала, что противник имел на Арабатской стрелке сравнительно слабую оборону, а восточное побережье полуострова охранялось лишь конными дозорами.

Для безопасного движения войск по Арабатской стрелке необходимо было обеспечить операцию со стороны Азовского моря, где действовала флотилия мелких судов противника. Эта задача была возложена на Азовскую флотилию, находившуюся в Таганроге. Однако Азовская флотилия из-за льда, сковавшего Таганрогскую бухту в начале ноября, не смогла прибыть в район Геническа. Поэтому Фрунзе отказался от первоначального плана использования Арабатской стрелки для главного удара и принял новое решение. Новое решение М.В. Фрунзе сводилось к тому, что 6я армия должна была не позднее 8 ноября силами 15й и 52й стрелковых дивизий, 153й бригады 51й дивизии и отдельной кавалерийской бригады переправиться через Сиваш на участке Владимировка, Строгановка, мыс Кугаран и нанести удар в тыл противнику, занимавшему перекопские укрепления. Одновременно 51я дивизия должна была атаковать перекопские позиции с фронта. Для развития успеха на перекопское направление подтягивались 1я и 2я Конные армии. Начало операции намечалось в ночь с 7 на 8 ноября.

Войска 4й армии должны были прорвать чонгарские укрепления.

Таким образом, войска Южного фронта наносили удар на двух направлениях с концентрацией сил на правом крыле фронта, где решалась главная задача операции…

В ударной группе 6й армии, предназначавшейся для форсирования Сиваша и действий в обход Перекопских укреплений, было сосредоточено 36 легких орудий 52й дивизии. Это давало тройное превосходство над артиллерией Кубано-Астраханской бригады генерала Фостикова, занимавшей Литовский полуостров и имевшей всего 12 орудий.

Для непосредственной артиллерийской поддержки первого эшелона войск, которые должны были форсировать Сиваш, от 1го и 2го дивизионов 52й стрелковой дивизии было выделено два взвода сопровождения. Эти взводы, для оказания им помощи при движении через Сиваш, получили по полуроте стрелков каждый. Остальная артиллерия ударной группы занимала огневые позиции в районе Владимировки и Строгановки с задачей поддержать наступление пехоты огнем батарей с северного берега Сиваша. После овладения ударной группой 1й линии укреплений Литовского полуострова планировалось перемещение 1го и 2го дивизионов на полуостров: 3й же дивизион должен был поддержать наступление пехоты с прежних позиций и прикрыть отход ударной группы в случае неудачи форсирования.

51я стрелковая дивизия, действовавшая против Перекопских позиций, была усилена артиллерией 15й дивизии и имела 55 орудий, которые были объединены в руках начальника артиллерии 51й дивизии В.А. Будиловича и сведены в четыре группы: правую, среднюю, левую и противобатарейную.

Первая группа в составе двенадцати легких и трех тяжелых орудий под командованием командира 2го дивизиона 51й дивизии имела задачу обеспечить прорыв 152й бригадой 51й дивизии перекопских укреплений.

Средняя группа в составе десяти легких и четырех тяжелых орудий также имела задачу обеспечить прорыв 152й бригадой Перекопских укреплений и потому она была подчинена командиру правой артиллерийской группы. Следовательно, правая и средняя группы фактически составляли одну группу в 29 орудий, имевшую единую задачу и общее командование.

Левая группа в составе двенадцати легких и семи тяжелых орудий имела задачу обеспечить прорыв перекопских позиций ударно-огневой бригадой 51й дивизии.

Противобатарейная группа состояла из семи орудий (42мм – два и 120мм – пять) и имела задачу вести борьбу с артиллерией и подавлять резервы противника».

Из этих весьма неубедительных цитат следует, что красные для штурма имели семьдесят 76мм полевых пушек . Кроме того, у Фрунзе было аж двадцать одно «тяжелое орудие». Из последних самыми мощными были 107мм пушки обр. 1910 г., 120мм французские пушки обр. 1878 г. и 152мм гаубицы обр. 1909 г. и 1910 г.

107мм пушки и 152мм гаубицы при царе-батюшке считались тяжелой полевой артиллерией и предназначались для разрушения легких полевых (земляных) укреплений. Французские же пушки представляли скорее музейную ценность, нежели боевую.

Более мощными орудиями Южный фронт не располагал. В глубоком тылу красных хранилось на складах несколько орудий большой и особой мощности, доставшихся от царского ТАОНа (корпуса тяжелой артиллерии особого назначения). Но к ноябрю 1920 г. они находились в плачевном техническом состоянии, к ним не было обученных расчетов и средств тяги. Лишь к 24 марта 1923 г. красным с трудом удалось ввести в состав ТАОНа восемь 280мм гаубиц Шнейдера и три 305мм гаубицы обр. 1915 г.

С имевшейся в наличии артиллерией Фрунзе еще мог выиграть сражение в чистом поле у врангелевцев или поляков. Но штурм хорошо укрепленных позиций был заранее обречен на неудачу. Спустя 19 лет Красная Армия штурмовала относительно хорошо защищенную линию Маннергейма и понесла огромные потери из-за пренебрежительного отношения бездарных стратегов типа Тухачевского и Павлуновского к артиллерии особой мощности.

На Карельском перешейке даже мощные 203мм гаубицы Б-4 не могли пробить финских дотов. Через четыре года, летом 1944го, с ними отлично справлялись 305мм гаубицы.

Так что получается? «Красные орлы» совершили нечеловеческий подвиг, овладев Крымским перешейком? Да, действительно, с обеих сторон было совершено много геройских дел. Но в целом красные дрались с противником, запрограмированным на бегство, а главное, «линия Врангеля» оказалась «потемкинской деревней». Однокашник и собутыльник нашего барона барон Маннергейм оказался куда умней. Зато в «Записках» Врангель будет бессовестно врать, говоря о борьбе на Перекопе: «Красные сосредоточили колоссальную артиллерию, которая оказывала своим частям мощную поддержку». К этому времени и советский «Агитпром» приступил к фабрикации легенд и мифов о штурме Перекопа.

Так как же проходил штурм Перекопа?

В ночь на 8 ноября в сложных погодных условиях – при сильном ветре и морозе в 11-12 градусов – ударная группа 6й армии (153я, 52я и 15я стрелковые дивизии) форсировала семикилометровую водную преграду – Сиваш. Днем 8 ноября 51я дивизия, атаковавшая в лоб Турецкий вал, была отброшена с большими потерями.

На следующий день красные возобновили штурм Турецкого вала, и одновременно ударная группа 6й армии овладела Литовским полуостровом. Оборона белых была окончательно прорвана.

В боях за Крым я хотел особо остановиться на действиях флота и бронепоездов. В Картинитский залив был введен 3й отряд Черноморского флота. В состав отряда входили: минный заградитель «Буг», на котором держал флаг командир отряда капитан 2го ранга В.В. Вилкен, канонерская лодка «Альма», посыльное судно «Атаман Каледин» (бывший буксир «Горгипия») и четыре плавбатареи.

Плавбатареи (бывшие баржи), вооруженные пятью 130-152мм орудиями, заняли позиции у Кара-Казака для поддержки войск на Ишуньских позициях. Уже при первой попытке красных прорваться в Крым плавбатарея Б-4 своим беглым огнем способствовала отражению их атак. В ночь на 8 ноября 1920 г. красные части переправились через Сиваш и подошли у Ишуньским позициям. 9 и 10 ноября плавбатареи и канонерка «Альма», получая по телефону целеуказания и корректировку, вели интенсивный огонь по наступавшему противнику. Передвижениям судов и отчасти стрельбе мешал северо-восточный шторм, а залив покрылся 12сантиметровым слоем льда. Несмотря на неблагоприятные условия, огонь судов был действительным, и части красной 6й армии несли потери от флангового обстрела из Каркинитского залива.

В ночь на 11 ноября Ишуньские позиции были оставлены белыми, но суда оставались на своих позициях и утром бомбардировали станцию Ишунь. Во второй половине дня 11 ноября отряд судов получил приказание идти в Евпаторию, но из-за плотного льда плавбатареи уже не могли сняться со своих позиций.

На следующее утро, 12 ноября, отряд вошел в густой туман, и по ошибке в счислении в 9 ч. 40 мин. в четырех милях от Ак-Мечети минный заградитель «Буг» сел на мель. Стащить минзаг с мели с помощью буксиров не удалось, и в ночь на 13 ноября команда с него была снята, а само судно приведено в негодность.

Важную роль в борьбе за Крым сыграли бронепоезда. К октябрю 1920 г. красные у Перекопа имели 17 бронепоездов, но использовали лишь часть их. Бронепоезда курсировали в районе станции Сальково, благо мост через Сиваш был белыми взорван, а пути разобраны. Так что бронепоездам красных так и не удалось ворваться в Крым.

Тем не менее тяжелые бронепоезда красных оказали существенную поддержку частям, наступавшим на Чонгарском полуострове. Самым мощным бронепоездом красных был бронепоезд № 84, построенный в конце 1919 г. – начале 1920 г. в Сормово. В его состав входили две бронеплощадки с 203мм корабельными пушками, созданные на базе 16осной и 12осной платформ. Активно действовал и бронепоезд № 4 «Коммунар», в составе которого было 4 бронеплощадки. На одной из них стояла 152мм гаубица, а на других – по одной 107мм пушке обр. 1910 г.

Гораздо активнее действовали белые бронепоезда. Легкий бронепоезд «Святой Георгий Победоносец» (сформирован 27 июля 1919 г. в Екатеринодаре) с 12 по 26 октября 1920 г. находился на Ишуньской ветке (линия Джанкой – Армянск). Бронепоезд «Дмитрий Донской» прибыл 26 октября к Ишуньской позиции под командой полковника Подопригора и вел бой против наступавших красных совместно с частями Марковской и Дроздовской дивизий.

На рассвете 27 октября бронепоезд «Святой Георгий Победоносец» отошел к Армянску, севернее Ишуни, уже занятому красными. Там он оказался среди наступающих частей красной кавалерии. Кавалеристы, поддержанные артиллерийским огнем и бронеавтомобилями, атаковали бронепоезд несколькими лавами и окружили его. Бронепоезд поражал наступавших артиллерийским и пулеметным огнем в упор. Красноармейцы несли большие потери, но не прекращали атак. Конный разъезд красных попытался взорвать железнодорожное полотно на пути отхода бронепоезда, но пулеметным огнем с бронепоезда был уничтожен. В это время «Святой Георгий Победоносец» попал под обстрел трехдюймовой советской батареи. В результате попадания снаряда был поврежден котел паровоза и контужены офицер и механик.

С затухающим паровозом бронепоезд медленно двигался назад, не прекращая боя с батареей и конницей красных. На северных стрелках разъезда подбитый паровоз затух. До наступления темноты бронепоезд, не имея возможности маневрировать, все-таки отбрасывал своим огнем нападавшего противника. Вечером подошел исправный паровоз и отвел боевой состав бронепоезда на станцию Ишунь.

Во время боя 27 октября на бронепоезде «Дмитрий Донской» было разбито головное орудие, ранен один офицер и убит один вольноопределяющийся.

28 октября бронепоезд «Святой Георгий Победоносец» вышел на позицию с небронированным паровозом. Красные наступали большими силами, заняв две линии окопов и преследуя отступавшие белые части. Бронепоезд внезапно врезался в густые цепи красных и расстреливал их пулеметным и картечным огнем с дистанции до 50 шагов. Красные осыпали белый бронепоезд пулями и с небывалым упорством бросались на него в атаку, но, понеся огромные потери, начали отходить, а «Святой Георгий Победоносец» преследовал их. Это позволило пехоте белых перейти в контратаку.

Между тем продвинувшийся вперед бронепоезд был снова атакован свежими силами пехоты. Цепь красных залегла у железнодорожного полотна. На бронепоезде были ранены 4 солдата и механик и перебит единственный исправный на паровозе инжектор, в результате чего подача воды в котел прекратилась. Но бронепоезд все же отбросил своим огнем цепи красных, нанеся им большие потери. После прибытия белого бронеавтомобиля «Гундоровец», «Святому Георгию Победоносцу» удалось отойти с потухающим паровозом на станцию Ишунь.

Между тем командованию белых стало известно, что красные готовят вторжение в Крым других своих войск с северо-востока, вдоль главной линии железной дороги, проложенной по дамбе близ станции Сиваш. Тяжелый бронепоезд «Единая Россия» (новый, построенный в Крыму) находился 28 октября у Сивашского моста на участке 134го пехотного Феодосийского полка и вел перестрелку с частями красных.

Легкий бронепоезд «Офицер» прибыл утром 28 октября на узловую станцию Джанкой. По приказанию начальника штаба 1го корпуса он пошел оттуда на станцию Таганаш, примерно в 20 верстах от станции Джанкой, для участия в обороне Сивашских позиций.

29 октября в 9 часов утра «Офицер» вышел на Сивашскую дамбу в составе одной бронеплощадки с двумя 3дюймовыми пушками, одной площадки с 75мм пушкой и небронированного паровоза. Несмотря на огонь стоявших в укрытии на противоположном берегу батарей красных, «Офицер» двинулся к мосту. Когда бронепоезд был в 320 метрах от моста, под его второй предохранительной площадкой взорвался фугас. Взрывом был вырван кусок рельса длиной около 60 см. По инерции через взорванное место прошла одна бронеплощадка и тендер паровоза. Остановившийся бронепоезд картечью и пулеметным огнем частью перебил, частью разогнал красных, находившихся у взорванного моста. Затем «Офицер» открыл огонь по позициям артиллерии красных, продолжавшей его обстреливать.

Несмотря на поврежденные пути, «Офицеру» удалось вернуться к своим окопам. Там он оставался до часу дня, маневрируя под огнем орудий противника. После этого по приказанию начальника группы бронепоездов полковника Лебедева «Офицер» отошел на станцию Таганаш.

В это время части красных прорвались по Чонгарскому полуострову и вели наступление с востока, в обход станции Таганаш. Бронепоезд «Офицер» обстреливал их колонны, наступавшие со стороны селения Абаз-кирк. Огнем белых бронепоездов (в том числе и тяжелого бронепоезда «Единая Россия»), а также позиционной и полевой артиллерии красные, атаковавшие большими силами, были к вечеру остановлены южнее селения Тюп-Джанкой. До темноты бронепоезд «Офицер» оставался на станции Таганаш.

Вечером 29 октября «Офицер» снова пошел на Сивашскую дамбу, но вскоре вернулся назад и встретился с бронепоездом «Единая Россия». Затем оба бронепоезда двинулись к дамбе. «Единая Россия» шел позади «Офицера» на расстоянии чуть более 200 метров. Не доезжая метров 500 до линии передовых окопов белых, капитан Лабович остановил бронепоезд «Офицер», так как получил предупреждение от проходившего в это время по полотну железной дороги офицера Феодосийского полка, что красные, по-видимому, готовятся подорвать путь, так как были слышны удары кирки по рельсам. «Офицер» стал медленно отходить, чтобы обнаружить место подкопа.

Внезапно сзади раздался взрыв. Взрыв произошел под предохранительными площадками следовавшего сзади бронепоезда «Единая Россия». Две предохранительные площадки взлетели в воздух. «Единая Россия» был отброшен назад по рельсам на расстояние около полуверсты. В образовавшуюся от взрыва яму провалилась задняя площадка с 75мм пушкой бронепоезда «Офицер», который не успел затормозить. «Офицер» остановился. Тогда, при полной темноте, красные открыли огонь из семи пулеметов, стоявших в основном с левой стороны железнодорожного полотна.

Бронепоезд «Единая Россия» открыл ответный огонь. На бронепоезде «Офицер» два орудия не могли стрелять: задняя 75мм пушка не могла стрелять из-за наклонного положения боевой площадки, провалившейся в яму, а у средней трехдюймовой пушки не было достаточного количество номеров расчета. Таким образом, «Офицер» открыл огонь только из одного головного трехдюймового орудия и всех пулеметов.

Через несколько минут красные, а это были бойцы 264го полка 30й дивизии, пошли в атаку на бронепоезда. С криками «ура» они стали забрасывать гранатами бронеплощадки «Офицера». Однако там команда уже бежала на бронепоезд «Единая Россия», который отправился в тыл на станцию Таганаш.

В тот же день, 29 октября, с 7 часов утра находившиеся на Ишуньской ветке бронепоезда «Дмитрий Донской» и «Святой Георгий Победоносец» вступили в бой с наступающими советскими частями и сдерживали продвижение противника со стороны Карповой Балки. Около полудня бронепоезд «Дмитрий Донской» был подбит. Его бронеплощадки получили настолько серьезные повреждения, что бронепоезд не мог продолжать боя и отошел в сторону узловой станции Джанкой.

Бронепоезд «Святой Георгий Победоносец» остался один. Однако ему удалось сдерживать наступление частей красных до тех пор, пока отступавшие войска белых не вышли на большую Симферопольскую дорогу. Затем «Святой Георгий Победоносец» отошел на станцию Ишунь и оттуда отражал атаки красной конницы, которая пыталась начать преследование белых частей.

При отходе бронепоезда «Святой Георгий Победоносец» сошла с рельс одна его предохранительная площадка. Поздно вечером примерно в двух верстах от узловой станции Джанкой произошло столкновение составов бронепоездов «Святой Георгий Победоносец» и «Дмитрий Донской». Бронеплощадки при этом не пострадали, а сошли с рельс лишь вагон резерва бронепоезда «Святой Георгий Победоносец» и три вагона-мастерских, которые были прицеплены к бронепоезду «Дмитрий Донской».

Видимо, в ту же ночь бронепоезд «Иоанн Калита» прошел через станцию Джанкой на Керчь, имея задачей прикрывать отход в сторону Керчи частей Донского корпуса.

Утром 30 октября бронепоезд «Святой Георгий Победоносец», присоединив к себе одну боевую площадку бронепоезда «Единая Россия», двинулся вместе с резервом со станции Джанкой в сторону Симферополя. Примерно в 5 верстах к югу от Джанкоя состав резерва бронепоезда был брошен, так как оказалось, что его паровоз не успел получить снабжения.

Бронепоезд «Единая Россия» оставил станцию Таганаш последним. Когда «Единая Россия» подошел к станции Джанкой, ему пришлось остановиться и ждать починки поврежденного пути. «Единая Россия» двинулся дальше, когда уже часть города Джанкой была занята красными. На разъезде к югу от станции Джанкой бронепоезда «Святой Георгий Победоносец» и «Единая Россия» соединились и пошли дальше соединенным составом.

Около 2 часов дня 30 октября бронепоезда подошли к станции Курман-Кемельчи, что в 25 верстах к югу от станции Джанкой. В это время неожиданно появилась красная конница, которая шла со стороны Ишуньских позиций в обход отступающих войск белых. Соединенные белые бронепоезда открыли огонь по наступавшей коннице, отбросили ее и дали возможность частям белых в порядке отходить дальше.

При дальнейшем движении к Симферополю соединенным бронепоездам белых преградило путь препятствие из наваленных на рельсы камней и шпал. По бронепоездам открыла огонь четырехорудийная батарея красных, а их конница находилась в тысяче шагов от железнодорожного пути.

Красные кавалеристы двинулись в атаку на белые бронепоезда, но были отброшены с большими потерями. При дальнейшем отходе командам белых бронепоездов приходилось несколько раз расчищать путь от шпал и камней, которые красные успевали набрасывать, чтобы вызвать крушение. К ночи на станцию Симферополь прибыли бронепоезд «Дмитрий Донской» и состав резерва бронепоезда «Офицер». Позднее в Симферополь пришли соединенные бронепоезда «Святой Георгий Победоносец» и «Единая Россия».

В 11 часов 31 октября бронепоезд «Святой Георгий Победоносец» отошел со станции Симферополь последним. По прибытии на станцию Бахчисарай был спущен на ее северных стрелках паровоз. Затем по приказанию командующего 1й армией генерала Кутепова был взорван железнодорожный мост через реку Альму и сожжен мост на шоссе. Ночью было получено приказание отходить в Севастополь для погрузки на суда.

На рассвете 31 октября бронепоезд «Дмитрий Донской» и состав резерва бронепоезда «Офицер» подошли к станции Севастополь и остановились близ первых пристаней. Дальше двигаться было нельзя, так как на повороте сошла с рельс боевая площадка «Дмитрия Донского» и требовалась починка пути.

Между тем были получены сведения, что у соседней пристани уже производится погрузка войск на пароход «Саратов». На этот пароход была принята команда бронепоезда «Грозный», которая перед посадкой привела в негодность только что полученные из ремонта орудия и сбросила в море замки.

Около 9 часов утра 1 ноября бронепоезда «Святой Георгий Победоносец» и «Единая Россия» дошли до Севастополя, в район Килен-бухты. По пути была испорчена материальная часть на бронеплощадках. Около 10 часов было произведено крушение для того, чтобы составы бронепоездов не достались в целом виде красным. Боевые составы бронепоездов «Святой Георгий Победоносец» и «Единая Россия» были пущены возможно быстрым ходом навстречу друг другу.

Команда бронепоезда «Святой Георгий Победоносец» с шестью пулеметами погрузилась на пароход «Бештау». Команда бронепоезда «Единая Россия», прибывшая на боевой части, была также погружена на пароход «Бештау». Часть команды, находившаяся в составе резерва, погрузили раньше на пароход «Херсон».

Тяжелый бронепоезд «Иоанн Калита» прибыл 1 ноября в Керчь, прикрывая шедшую в арьергарде Донского корпуса бригаду под командой генерала Фицхелаурова. Так как не было разрешено взорвать боевой состав бронепоезда, то его матчасть была приведена в негодность без взрыва. В ночь на 2 ноября команда бронепоезда «Иоанн Калита» была погружена на плавсредство «Маяк номер 5й».

Бронепоезд «Дмитрий Донской» прибыл 2 ноября в Керчь, где уже находился легкий бронепоезд «Волк». Команды этих двух бронепоездов сняли замки с орудий и испортили матчасть на боевых площадках, после чего погрузились на суда.

Здесь я много уделил внимания действиям бронепоездов. На мой взгляд, они очень интересны, но их активность не типична для отступающей Русской армии.

Генерал Слащёв утверждал: «11 ноября я по приказанию Врангеля был на фронте, чтобы посмотреть и донести о его состоянии. Части находились в полном отступлении, то есть, вернее, это были не части, а отдельные небольшие группы; так, например, на Перекопском направлении к Симферополю отходили 228 человек и 28 орудий, остальное уже было около портов.

Красные совершенно не наседали, и отход в этом направлении происходил в условиях мирного времени».

Замечу, что это было писано, когда Яков Александрович уже находился на службе красных и участники боев за Крым могли легко его уличить во лжи.

В эмиграции ряд офицеров рассказывали о конных колоннах красных и белых, которые длительное время шли по степи параллельно на расстоянии нескольких километров друг от друга и не пытались атаковать.

Лично я уверен, что французское и советское командования во второй раз в Крыму (первый раз – в апреле 1919 г.) заключили секретное соглашение: «…мы уходим, вы нас не трогаете». Естественно, что текст соглашения до сих пор невыгодно публиковать ни СССР (России), ни Франции.

Повстанцы нанесли удар в тыл врангелевцам в районе Ишуни. Они же перерезали отступающим казачьим частям шоссе Симферополь – Феодосия. 10 ноября подпольный ревком поднимает восстание, восставшие захватывают Симферополь – за три дня до прихода Красной Армии. Кроме того, бойцы Крымской повстанческой армии захватили города Феодосию и Карасубазар (ныне Белогорск). Замечу, что по повстанцам, занимавшим Феодосию, вел огонь французский эсминец «Сенегал».

На помощь партизанам из Новороссийска в Крым пришли несколько моторных катеров. Новым десантом командовал уже известный нам Иван Папанин. Осенью 1920 г. он с захваченной у белых секретной документацией был доставлен на Большую землю и вот теперь снова оказался в Крымской повстанческой армии.

Любопытно, что спустя 20 лет, осенью 1941 г., Мокроусов вновь возглавил партизанское движение в Крыму, а его ближайшим помощником стал «адъютант его превосходительства» Макаров. Немецкие оккупанты знали о прошлых похождениях Макарова и распространяли среди населения специально посвященную ему листовку с красноречивым названием «Хамелеон». Папанин в Крыму в 1941-1944 гг. не партизанил, в то время он служил «начальником Арктики».

OCR, правка: Андрей Мятишкин ([email protected])
Дополнительная обработка: Hoaxer ([email protected])

Бои за Крым
Крымский полуостров был свидетелем многочисленных битв в многовековой истории русского народа. Географическое положение полуострова делает его ключевым узлом всей южной России и Закавказья. Его заливы, форты и высоты покрыты громкой боевой славой. Не раз из Крыма начинались и там же заканчивались походы против России. Из-за Крыма, имеющего огромное военно-стратегическое значение, на протяжении веков происходило много кровопролитных битв. Крым был последним убежищем и для белогвардейских генералов, разгромленных Советской Армией в 1920 году.
Пытаясь реализовать свои захватнические планы, гитлеровское военное командование придавало большое значение Крымскому полуострову. Преодолевая упорное сопротивление и неся большие потери, гитлеровцы захватили полуостров в 1942 году. Советская Армия и Черноморский флот героически сражались против многократно превосходивших сил противника и лишь после носьми месяцев осады, в июле 1942 года, по приказу Верховного Главнокомандования оставили Севастополь - последнюю крепость на полуострове.
После прорыва немецкой обороны на реке Молочная и освобождения Мелитополя войска 4-го Украинского фронта развернули стремительное наступление на запад и 5 ноября вышли к нижнему течению Днепра и Перекопскому перешейку. Крымская группировка немцев оказалась отрезанной от остальных сил немецко-фашистской армии. Единственной узкой полоской земли, связывавшей полуостров с материком, был Перекопский перешеек. К нему и устремились части 2-й гвардейской армии под командованием генерала Захарова, однако они натолкнулись на хорошо организованную многополосную и глубоко эшелонированную оборону противника и были остановлены на позициях Турецкого вала.
Слева от 2-й гвардейской армии наступала 51-я армия. Она вышла на северный берег Сиваша в районе мыс Джангар, остров Русский.
Передовые части армии с помощью штурмовых подразделений нашей бригады форсировали «гнилое море» Сиваш и захватили небольшой плацдарм на его южном берегу. Так был повторен легендарный подвиг войск Красной Армии, форсировавших Сиваш в этом же районе в 1920 году под командованием М. В. Фрунзе.
Наступавшим красноармейцам приходилось не раз преодолевать водные преграды, но форсирование с боем горько-соленого Сивашского залива потребовало великого испытания моральных и физических сил. В районе мыса Джангар и острова Русский, где осуществлялось форсирование, Сиваш очень неудобен для этого. Его оба берега очень сильно изрезаны, а расстояние между ними составляет около трех километров. Береговая полоса не везде представляет собой твердую почву. На десятки и сотни метров берег покрыт слоем ила глубиной до пояса. Дно в этих местах тоже илистое и вязкое. Для преодоления вброд этих невероятно трудных трех километров залива Сиваш необходимо не меньше двух часов, и то при условии хорошей погоды и без воздействия со стороны противника.
Бойцы и командиры 51-й армии и наши штурмовые батальоны, преследуя немцев, форсировали в боевых порядках Сивашский залив в районе мыса Джангар и захватили плацдарм на северном берегу Крымского полуострова глубиной до 6 километров и по фронту протяженностью 8–9 километров. Чудеса героизма проявили саперы бригады, обеспечивая необходимые десанту боеприпасы и технику. Гитлеровцы сразу же повели против десанта ожесточенные контратаки. Удержание и расширение плацдарма имело исключительно важное значение, и потому ценой любых усилий нужно было доставить все необходимое для боя высадившимся на северный берег подразделениям. Напряжение возросло до такой степени, что для транспортировки боеприпасов использовались самолеты У-2.
Заместитель командира 57-го штурмового батальона капитан Волынский рассказывал: «Немцы считали Сиваш непроходимым, но это оказалось не так. Русский солдат пройдет даже там, где и олень не всегда может пройти. В ночь на 30 октября 1943 года одна из наших дивизий, преследуя врага, с ходу форсировала Сиваш и вышла на крымский берег. Задача была тяжелой - войска должны были ценой жизни удержать этот клочок земли. Естественно, что такую преграду дивизия преодолела только с легким оружием и минимальным количеством боеприпасов.

Переброска оружия и боевой техники дивизии и частей ее усиления была возложена на 57-й батальон. Я был назначен начальником пункта переправы и прибыл на место ночью 1 ноября. Первой моей мыслью было: «Батальон погибнет!» Да, так и подумал. Два-три дня работы в воде - простуда, госпиталь - и конец. Хоть тут и Крым, но ведь зима! Однако оказалось, как в поговорке: «Глаза боятся, а руки делают». Уже о утра на крымский берег двинулись наши паромы с орудиями, гаубицами, тягачами, боеприпасами и даже «катюшами». Нас обстреливали, бомбили, но переправа работала днем и ночью. Противник был близко. Переправа находилась в зоне огня артиллерии всех калибров. Удары противника нам мешали, но большого вреда причинить не могли. Нас спасали русская земля, Сиваш и наша зенитная и полевая артиллерия. Бойцы хорошо окопались на берегу, где уже была твердая почва. Для меня - шесть дней, а для батальона - десять были горячими боевыми днями. Плацдарм рос, набирался сил. Немцы были вынуждены перейти к обороне.
Закрепившись на плацдарме, советские войска развернули большое, проходившее в исключительно тяжелых условиях сражение за освобождение Крымского полуострова. Наибольшие трудности создавал Сиваш, через который нужно было переправить войска и огромное количество грузов и боевой техники.
В этих условиях встал вопрос о создании для войск более надежной переправы через Сиваш. Этот вопрос занимал и командование фронта. Полковник Р. Г. Уманский в своей книге «На боевых рубежах» приводит разговор командующего фронтом генерала Толбухина с начальником инженерных войск генерал-лейтенантом Петровым:
« - Нужен мост через Сиваш, - сказал Ф. И. Толбухин. - Знаю, трудно будет его построить, но что делать? Понимаете, задыхаемся. - Толбухин отошел к стене, где висела топографическая карта Крымского полуострова.
- Разрешите спросить, товарищ командующий, мост на какую нагрузку нужен?
Толбухин, которого всегда мучила жажда, выпил одним залпом стакан холодного кваса из графина, стоящего у него на столе, и вновь вернулся к Петрову.
- Мост, генерал, нужен под любую нагрузку. Я только думаю, что вы с этим сразу не справитесь. Поначалу сделайте, ну хотя бы, чтобы по мосту прошел автотранспорт с боеприпасами и небольшие орудия. Согласны?
Весь этот разговор стал мне известен этой же ночью из уст самого генерала»{15}.
В период с 30 октября по 6 ноября все батальоны бригады находились на берегу Сиваша. На лодках и паромах мы перевозили орудия, походные кухни, продовольствие, повозки и лошадей для войск, находившихся на плацдарме, численность которых непрерывно росла. Сказал «перевозили», а точнее сказать, перетаскивали, потому что оба берега залива на расстоянии 100–200 метров до воды представляли собой жидкую грязь. Потом тянулась небольшая полоска воды, и только затем начиналась глубина, необходимая для плавания. Вот по этой прибрежной грязи, утопая по пояс в жидкой, солевой и холодной тине, бойцы тянули тяжелые паромы.
В таких трудных условиях 57-й батальон майора Булатова и 84-й легкопереправочный парк капитана Зикрача с 2 по 12 ноября перебросили на южный берег Сиваша 143 76-мм орудия, 15 57-мм орудий, 75 45-мм орудий, 15 гаубиц, 31 пулемет, 15 минометов, 42 автомашины, 84 орудийных зарядных ящика, 16 535 ящиков с боеприпасами, 3400 противотанковых мин, 106 ящиков бутылок с зажигательной смесью, 2 лошадей, 1 тягач, 74 тонны продуктов и вывезли 416 раненых с южного берега. За это время на южный берег были переброшены части 10-го и 67-го стрелковых корпусов.
Тяжелая обстановка у Сиваша настоятельно требовала построить мост через «гнилое море», и командование фронта приняло такое решение.
Мост через Сиваш
5 ноября начальник инженерных войск 4-го Украинского фронта генерал-лейтенант Петров прибыл на командный пункт бригады в село Зентюб и сообщил мне приказ командующего фронтом - немедленно приступить к строительству моста через Сиваш. Я был назначен начальником строительства.
С Иваном Андреевичем Петровым мы познакомились еще в 1931 году. Он участвовал в гражданской войне и имел богатый боевой опыт. В академии был старшим нашей учебной группы. Веселый и жизнерадостный человек, он в то же время умел быть строгим и требовательным командиром. Мы все очень уважали его.
Я спросил Ивана Андреевича, какой тоннаж должен выдерживать мост, где взять материалы и рабочую силу, какие сроки строительства. Генерал Петров ответил коротко:
- Мост должен выдерживать среднюю нагрузку до шестнадцати тонн.
- А как с рабочей силой?
- Кроме вашей бригады в строительстве примет участие шестьдесят третья инженерно-саперная бригада подполковника Поплавского, которая прибудет завтра.
- А материалы?
- Их нет. Организуйте разведку и ищите местные материалы.
Я поручил своим ребятам поискать стройматериалы около Мелитополя: говорили, будто там есть дубовый лес.
После отъезда генерал-лейтенанта Петрова я собрал офицеров штаба, проинформировал их о полученной задаче и поручил техническому отделению заняться разработкой проекта, а начальнику штаба организовать поиски местных материалов.
В тот же день на маленькой резиновой лодке в сопровождении лейтенанта Глухова я переправился через Сиваш по маршруту будущего моста: до острова Русский и от него до северного берега полуострова. Большую часть пролива шириной три километра мы прошли пешком, утопая по пояс в тине. Когда поздно вечером мы возвратились из разведки, начальник штаба подполковник Дмитрий Сергеевич Борисов уже отдал необходимые распоряжения о сосредоточении подразделений, и мы приступили к обсуждению конструкции моста.
Задача была исключительно трудной: ни одна из известных в военном и гражданском мостостроении конструкций не подходила для условий Сиваша.
Главный инженер строительства майор Дуплевский, присланный из штаба фронта, и начальник технического отделения бригады капитан Жадович навели справки и доложили мне, что перед войной специальная комиссия изучала этот вопрос и сделала заключение, что строительство моста через Сиваш невозможно.
У меня не было времени уточнять достоверность этих сведений. Я ответил офицерам-специалистам, что нам приказано построить мост и мы его построим. Сказал, что проверил место, по которому пройдет мост, и у меня есть соображения относительно его конструкции. Опорами моста я предложил сделать рамы, но, чтобы они не тонули в тине, под опорное бревно рамы следовало подложить твердую подушку. О твердой опоре я думал еще тогда, когда мы с Глуховым шагали через Сиваш и по пояс утопали в его тине. Эту подушку мы могли бы сделать, скрепив ряд бревен под опорным бревном рамы. Бревна были единственным материалом, которым мы располагали. Идею все одобрили. Самый главный и наиболее трудный вопрос был решен. Оставалось сделать необходимые расчеты о размерах плоской бревенчатой опоры, которую инженеры назвали «деревянной плитой». Майор Дуплевский и капитан Жадовнч вместе с офицерами из технического отделения до утра подготовили всю техническую документацию этого грандиозного сооружения.
- 6 ноября я был вызван на командный пункт бригады, - рассказывает капитан Волынский. - Здесь состоялся вечер, посвященный 26-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Был зачитан приказ Верховного Главнокомандующего о присвоении бригаде наименования «Мелитопольская». Были вручены награды личному составу. Я получил орден Отечественной войны II степени. Это была большая радость. Однако мы собрались не только ради праздника. После торжественной части командир бригады полковник Павлов (Панчевский) собрал служебное совещание руководящего состава бригады. Присутствовали также офицеры из инженерного отдела армии и весь состав отделов штаба бригады. Обсуждался один вопрос - строительство моста через Сиваш!
Беспрецедентный случай в военном строительстве! По науке - без искусственной основы на сивашском дне мост построить нельзя. Инженерно-геологические исследования свидетельствуют, что толщина слоя ила составляет 15 метров, несущая способность грунта равна нулю.
Однако мы решили рискнуть. Основанием были наши шестидневные наблюдения за сивашским дном с понтонной переправы. Проектирование было поручено капитану Игорю Семеновичу Землянскому и мне.
Вечером 7 ноября проект был готов. Утром занялись организацией «строительного дома», а к сборке моста приступили 10 ноября. Строительство велось днем и ночью. Движение по мосту было открыто 27 ноября 1943 года.
Бойцы проявили невиданный героизм: зима, работа в ледяной воде, обстрел, бомбежки. Немцы бомбили нас по нескольку раз в день фугасными и осколочными бомбами. Мы пережили ужасные дни. Были дни, когда прямые попадания разрушали по три-четыре пролета, то есть 12–16 метров готового моста. Нас доставала и артиллерия, но от нее спасал Сиваш: снаряды уходили глубоко в илистое дно и только обдавали нас с ног до головы грязью. При налетах никто не покидал моста: все равно не успевали добраться до укрытий. Да и времени не было. Что можно еще сказать? Слышал о целебных свойствах сивашской грязи, но не верил. И что же? Мы купались в Сиваше до 20 декабря.
Офицеры штаба бригады встретили 26-го годовщину Великой Октябрьской революции с чувством исполненного долга. Уже 7 ноября 1943 года подразделения бригады широким фронтом приступили к строительству моста, к штурму «гнилого моря» Сиваш.
Командование фронта разрешило использовать рельсы узкоколейной железной дороги Херсон - Джанкой, и таким образом решался вопрос о продольном креплении моста. В качестве строительного материала разрешено было использовать бревна от хозяйственных и даже жилых построек ближайших населенных пунктов. Штаб фронта выделил значительное количество автомашин, которые уже с 7 ноября начали подвозить бревна, срубленные в лесах под Мелитополем.
Местное население тоже оказало нам неоценимую помощь в поисках и подготовке строительного материала.
На другой день по огромной водной поверхности Сиваша поплыли необыкновенные устройства. Это были срубленные на берегу рамные устои моста, прочно прикрепленные к «деревянной плите». Бойцы по пояс в горько-соленой воде, проваливаясь в грязь, тянули собранные на берегу рамные устои и устанавливали их в линию по оси моста.
Установленные на линии моста рамные устои должны были оставаться неподвижными на дне, но они всплывали на поверхность. Требовалась сила, которая могла бы заставить их подчиниться. Бойцы, шлепая по грязи, несли с берега мешки с землей, складывали их на «деревянную плиту», которая медленно погружалась и ложилась на свое место. Мешки готовили местные жители.
Большое оживление на обоих берегах Сиваша и на острове Русский не осталось незамеченным. Противник начал усиленно обстреливать строителей пулеметным и артиллерийским огнем. Пулеметный обстрел прекратился лишь после того, как войска 51-й армии отбросили немцев и расширили плацдарм, однако артиллерийский огонь и бомбежки продолжались до конца строительства и позже.
Командование 4-го Украинского фронта приняло контрмеры, усилив противовоздушную оборону, а специальные артиллерийские части вели контрбатарейную борьбу с артиллерией противника.
Мы широко применяли маскировку. Одновременно с началом строительства моста в 2,5 километра восточнее его шло строительство ложного моста из тростника и камыша. Артиллерия противника усиленно обстреливала ложный мост, а авиация сыпала на него бомбы.
Постоянная забота командования 4-го Украинского фронта об огневом прикрытии строительства моста и хорошая маскировка не позволили гитлеровцам разгадать, что через Сиваш строится мост. Авиационное и артиллерийское воздействие противник направлял в основном на сооружения, строящиеся для переправы на полуостров.
Дамбе, строящейся между островом Русский и крымским берегом, противник не причинил большого ущерба, и разрушения быстро устранялись. В районе насыпи работы велись преимущественно ночью, и там была занята всего одна рота капитана. Ростовцева из 7-й инженерной бригады. На строительстве моста работали две инженерные бригады. При налетах противник бомбил главным образом южную часть строительства (насыпь), а в северной части он сбрасывал бомбовый груз на ложный мост. Эффективным воздушным прикрытием от авиации противника оказалась наша воздушная засада из восьми истребителей, расположенная вблизи строительства.
На протяжении 20 дней и ночей, утопая в грязи Сиваша, почти без отдыха работали под огнем авиации и артиллерии противника несколько тысяч саперов и с честью выполнили боевую задачу.
Когда было завершено строительство моста, из Москвы прибыл профессор полковник Елисеевич, руководитель кафедры военно-мостового строительства Военно-инженерной академии имени В. В. Куйбышева. Оценив работу строителей моста, он остался доволен. Мы выдержали экзамен на самое главное - построенный нами мост обеспечивал переброску на крымский берег необходимых сил для разгрома противника.
27 ноября мост был открыт для движения. Позже, после соответствующего усиления, по нему пошли и танки Т-34.
Только благодаря трудовому героизму и самоотверженности саперов удалось так быстро построить это исключительно важное для разгрома врага в Крыму сооружение. Конечно, для этого потребовалась четкая организация работы, и ее умело осуществляли многие офицеры штаба бригады, командования батальонов и рот.
При строительстве моста руководствовались несколькими основными принципами.
На месте самого строительства велась лишь сборка изготовленных и подвезенных элементов. Работа по сборке моста осуществлялась широким фронтом, при этом все строительство шло по участкам, на которых одновременно велись работы по сооружению опор и укладке прогонов.
Широко использовался поточный метод работы во всех звеньях производственного процесса с расчленением комплексной работы на отдельные операции, чем обеспечивалась последовательность их выполнения.
Для каждого вида работы создавались отдельные команды, которые комплектовались в зависимости от трудоемкости операций.
Процесс строительства осуществлялся тремя этапами.
Первый этап - разведка и снабжение строительными материалами, подготовка и сооружение отдельных элементов - рам и подушек для них.
Второй этап - подвозка изготовленных элементов к отдельным участкам моста и переброска через Сиваш необходимых материалов на остров Русский для строительства насыпи до крымского берега.
Третий этап - работа по сборке моста. На этом этапе каждый батальон выполнял работу на своем участке. Независимо от различных условий работы на каждом отдельном участке упомянутые общие принципы строительства оставались в силе.
Несмотря на сжатые сроки и суровые условия, мост был надежно технически обоснован и рассчитан на то, чтобы выдержать большую нагрузку.
Испытание моста мы начали с того, что пустили по нему танк без башни. Затем на определенном расстоянии двинулись два танка один за другим, а потом по мосту пошли танки в полном боевом снаряжении. Результаты были хорошими, и мост использовался на полную нагрузку круглосуточно.
К концу декабря по инициативе начальника инженерных войск 51-й армии генерал-майора Боженова в четырех километрах западнее моста началось строительство второй переправы, представлявшей в основном земляную дамбу длиной свыше 2600 метров.
Это гигантское земляное сооружение возводилось силами 7-й инженерной бригады. В работу на дамбе включались и части нашей бригады, по мере того как они освобождались от строительства моста.
Конструкция дамбы была простой: земля, которую брали сначала на северном берегу, а потом и на южном, тачками подвозилась и ссыпалась на дно моря по оси дамбы. На середине дамбы образовался разрыв, его перекрыли понтонным мостом. К концу января это огромное сооружение было готово и действовало как вторая переправа через Сиваш. Оно состояло из двух дамб (северной - протяженностью 700 метров, южной - 600 метров) и понтонного моста длиной около 1350 метров