Сегодня люди очень плохо представляют себе, кто же такие – бесы. Откуда они взялись, какими качествами обладают? Для людей, не склонных к чтению религиозной литературы, едва ли не единственным источником знаний о бесах становится литература художественная. И тут с некоторым недоумением приходится признать, что даже в произведениях классиков описание нечистых духов весьма противоречиво, неоднозначно и, скорее, сбивает читателя с толку, чем помогает разобраться в сути дела.

Писателями создана целая галерея различных образов, которые весьма непохожи друг на друга. С одного фланга в этом ряду стоят фольклорные изображения беса в произведениях Н. В. Гоголя и А. С. Пушкина. В этой версии бес представлен как достаточно нелепое и бестолковое существо с противной наружностью и настолько низким интеллектом, что даже простой деревенский кузнец легко подчиняет его себе, используя в качестве транспортного средства. Или же, вооружившись куском веревки и парой незатейливых мошеннических трюков, злого духа запросто обводит вокруг пальца известный пушкинский персонаж с красноречивым именем Балда.

На противоположном фланге галереи литературных бесов – булгаковский Воланд. Это уже едва ли не всемогущий вершитель человеческих судеб, средоточие интеллекта, благородства, справедливости и прочих положительных качеств. Человеку бороться с ним бессмысленно, поскольку, по Булгакову, он практически непобедим, ему можно только с благоговением подчиниться – как Мастер и Маргарита, или погибнуть – как Берлиоз, ну а в лучшем случае – повредиться рассудком, как поэт Иван Бездомный.

Две эти крайности в литературном изображении бесов, естественно, формируют у читателей такие же крайности и в отношении к изображаемому. От полного пренебрежения пушкинскими бесенятами-недотепами как безусловно сказочными персонажами до полной уверенности в реальном существовании Воланда-сатаны, суеверного ужаса перед его могуществом, а иногда и прямого поклонения духам тьмы.

Ничего удивительного тут нет, сила художественного произведения в том и заключается, что литературный герой начинает восприниматься нами как настоящий. В Лондоне, например, существует вполне реальный музей, посвященный вымышленному сыщику Шерлоку Холмсу, а в Советском Союзе настоящие городские улицы называли именем пламенного революционера Павки Корчагина, невзирая на его стопроцентно литературное происхождение.

Но в случае с художественным образом бесов мы имеем совершенно иную ситуацию. Дело в том, что даже в пространстве литературного произведения духовный мир существует не в рамках человеческой истории, а как бы параллельно ей – его обитатели не стареют, не умирают и не подвержены влиянию времени, они всегда рядом. И если предположить, что у вымышленных персонажей того же Михаила Булгакова существуют реальные прототипы в духовном мире, то следует признать, что читательский восторг и преклонение перед Воландом явно выходят за рамки литературной проблематики. Здесь возникают уже гораздо более серьезные вопросы – например, в какой степени образ беса, созданный художественным воображением писателя, соответствует духовной реальности? Или – насколько безопасно для человека отношение к бесам, сформированное их литературными образами? Очевидно, что на эти вопросы литературоведение ответить уже не может. И, поскольку в европейскую литературу бес перекочевал из христианской религиозной традиции, разумно было бы выяснить – что же говорит об этом существе христианство?

Вопреки распространенному заблуждению, сатана вовсе не является вечным антиподом Бога, а бесы – антиподами ангелов. И представление о духовном мире как о некоем подобии шахматной доски, где черные фигуры на равных условиях играют против белых, в корне противоречит учению Церкви о падших духах.

В христианской традиции существует понимание четкой границы между Богом-Творцом и Его творением. И в этом смысле абсолютно все обитатели духовного мира в равной степени относятся к категории творений Божиих. Более того, сама природа бесов изначально точно такая же, как и у ангелов, и даже сатана не является каким-то особенным «темным богом», равным по силе Творцу. Это всего лишь ангел, который когда-то был самым прекрасным и сильным творением Бога в созданном мире. Но само имя – Люцифер («светоносный») – не совсем правильно употреблять по отношению к сатане, поскольку это имя принадлежит не ему, а тому самому светлому и доброму ангелу, которым сатана когда-то был.

Церковное предание говорит, что духовный мир ангелов был создан Богом еще до сотворения материального мира. К этому во всех смыслах доисторическому периоду и относится катастрофа, в результате которой треть ангелов, возглавляемые сатаной, отпали от своего Творца: увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю (Откр. 12:4).

Причиной этого отпадения стала неадекватная оценка Люцифером своего совершенства и могущества. Бог поставил его над всеми остальными ангелами, наделив его силой и свойствами, которых не было больше ни у кого; Люцифер оказался самым совершенным существом в сотворенной вселенной. Эти дары соответствовали его высокому призванию – исполнять волю Божию, начальствуя над духовным миром.

Но ангелы не были подобием автоматов, жестко запрограммированных на послушание. Бог создал их с любовью, и исполнение Его воли должно было стать у ангелов ответным проявлением любви к своему Создателю. А любовь возможна лишь как реализация свободы выбора – любить или не любить. И Господь дал ангелам эту возможность выбирать – быть с Богом или быть без Бога…

Невозможно с точностью сказать, как именно произошло их отпадение, но общий смысл его заключался в следующем. Люцифер-Денница посчитал, что полученное могущество делает его равным Богу, и решил оставить своего Создателя. Вместе с ним это роковое для них решение приняли третья часть всех ангелов. Между мятежными и верными духами (которых возглавил архангел Михаил) произошел конфликт, описанный в Священном Писании следующим образом: И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним (Откр. 12:7-9).

Так прекрасный Денница стал сатаною, а соблазненные им ангелы – бесами. Нетрудно заметить, что здесь нет ни малейших оснований говорить о войне сатаны против Бога. Как может воевать с Богом тот, кто даже от своих собратьев-ангелов потерпел сокрушительное поражение? Потеряв ангельское достоинство и место на Небесах, падшие духи оказались подобны воинам поверженной армии, сорвавшим с себя при отступлении ордена и погоны.

СУМАСШЕДШИЙ ПОЧТАЛЬОН

Само слово «ангел» – греческого происхождения, в переводе на русский язык оно означает буквально «вестник», то есть тот, кто приносит весть от Бога, сообщает Его благую волю остальному творению. Но чью волю может сообщить ангел, который не захотел служить своему Создателю, какую весть может принести такой «вестник» – и можно ли верить этой вести?

Предположим, в небольшом городке один почтальон ужасно обиделся за что-то на своего начальника и перестал приходить на почту за новыми письмами. Но званием почтальона он очень гордился, письма разносить любил и, что самое грустное, ничего, ну просто абсолютно ничего больше не умел делать. И началась у него странная жизнь. Целыми днями неприкаянно слонялся он по городу в своей почтальонской фуражке с опустевшей почтовой сумкой на плече, а вместо писем и телеграмм засовывал людям в почтовые ящики всякую дрянь, подобранную на дороге. Очень скоро он приобрел репутацию городского сумасшедшего. Сумку и фуражку у него отняли милиционеры, а жители начали прогонять его прочь от своих дверей. Тогда он ужасно обиделся и на жителей тоже. Но письма носить ему очень хотелось. И он придумал хитрую каверзу: темной ночью, когда его никто не видел, он потихоньку крался вдоль городских улиц и подкидывал в почтовые ящики письма, написанные… им самим. Он давно работал на почте, поэтому быстро научился подделывать почерк отправителей, их адреса и почтовые штемпели на конвертах. А в письмах писал… Ну что мог писать такой тип? Конечно же, только всякие гадости и вранье, поскольку он очень хотел досадить прогнавшим его жителям.

…Безусловно, эта грустная сказка про сумасшедшего почтальона – всего лишь очень слабая аналогия трагической истории превращения ангелов в бесов. Но для более точного описания глубины нравственного падения и безумия злых духов даже образ серийного маньяка оказался бы слишком светлым, мягким и неубедительным. Сам Господь назвал сатану – убийцей: он (диавол) был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи (Ин. 8:44).

К самостоятельному творчеству ангелы не способны, они могут лишь выполнять творческий замысел Бога. Поэтому единственным способом существования для отказавшихся от своего призвания ангелов оказалось стремление к разрушению и уничтожению всего, к чему они могли хотя бы прикоснуться.

Завидуя Богу, но не имея ни малейшей возможности причинить Ему какой-либо вред, бесы всю свою ненависть к Творцу распространили на Его творение. А поскольку венцом материального и духовного мира, самым любимым творением Божиим стал человек, на него и обрушилась вся неудовлетворенная мстительность и злоба падших ангелов-вестников, несущих людям вместо воли Божией – свою, страшную для всего живого волю.

И здесь возникает очень важный вопрос: как же человеку выстраивать отношения со столь грозной силой, стремящейся его погубить?

ШИШ ИЛИ СВЕЧКА?

В сборнике народных русских сказок А. Н. Афанасьева есть любопытный сюжет на религиозную тему:

«Одна баба, ставя по праздникам свечку перед образом Георгия Победоносца, завсегда показывала кукиш змею, изображенному на иконе, и говорила: вот тебе, святой Егорий свечка, а тебе, сатана, – шиш. Этим она так рассердила нечистого, что он не вытерпел; явился к ней во сне и стал стращать: „Ну уж попадись ты только ко мне в ад, натерпишься муки!“ После того баба ставила по свечке и Егорию, и змию. Люди и спрашивают – зачем она это делает? „Да как же, родимые! Ведь не знамо еще куда попадешь: либо в рай, либо в ад!“»

В этой истории, несмотря на весь ее христианский антураж, очень лаконично и убедительно представлен языческий принцип одновременного налаживания отношений и со злыми божествами, и с добрыми. И сам путь к практическому решению проблемы указан здесь довольно ясно: каждому по свечке и – все довольны! Почему же так комично выглядит в этом народном анекдоте предусмотрительность наивной женщины? Да потому, что умилостивить беса может надеяться лишь тот, кто не понимает простой истины: наладить добрые отношения со злыми духами невозможно. Возненавидев все творение без исключений, бесы загнали себя в онтологический тупик, так как сами они тоже – творения Божии. Поэтому ненависть стала для них единственно возможной формой отношений друг к другу, и даже самих себя они могут только ненавидеть. Сам факт собственного бытия является для бесов мучительным.

Такое страшное мироощущение можно сравнить, наверное, лишь с состоянием несчастного животного, умирающего от вирусной инфекции, которую в просторечии не без оснований называют бешенством. Главным симптомом этой страшной болезни являются спазмы пищевода, не пропускающие в организм никакую жидкость. Вода может находиться совсем рядом, но животное умирает от жажды, не имея малейшей возможности ее утолить. Обезумев от этой пытки, больной зверь кидается на всех, кто имел неосторожность к нему приблизиться, ну а если никого рядом нет – уже в полном помрачении кусает сам себя. Но даже такая жуткая картина может дать лишь очень слабое и приблизительное представление о том, что же может испытывать существо, люто ненавидящее весь мир, не исключая себя самого и себе подобных.

А вот теперь – вопрос на засыпку: будет ли здравомыслящий человек пытаться завести дружбу с бешеной собакой? Или, к примеру, смог бы киплинговский Маугли выжить в стае бешеных волков, непрерывно рвущих друг друга? Ответ в обоих случаях очевиден. Но тогда неизмеримо более безнадежным предприятием является попытка умилостивить беса с тем, чтобы обеспечить себе комфортабельное местечко в аду.

Делать реверансы в сторону сил зла – бессмысленное и бесполезное занятие. В Священном Писании ясно сказано, что для сатаны люди представляют интерес исключительно в качестве потенциальной жертвы: Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить (1Пет. 5:8).

И хотя тыкать кукишем в икону Георгия Победоносца, как это делала героиня афанасьевского анекдота, совсем не благочестивое дело, и заниматься этим, конечно, не стоит, но все же тем христианам, которые испытывают суеверный страх перед бесами, не худо было бы вспомнить, что в самом чине Таинства крещения каждый христианин не то что кукиш бесу показывает, но буквально – плюет на него троекратно, отрекаясь от сатаны.

Мало того, впоследствии христианин ежедневно вспоминает об этом отречении в молитве святителя Иоанна Златоуста, читаемой перед выходом из дому: «Отрицаюся тебе, сатано, и гордыни твоей и служения тебе; и сочетаюся Тебе, Христе Боже, во имя Отца и Сына и Святаго Духа».

Но откуда же берется у христиан подобное дерзновение? Ответ прост: плевать на таких опасных и сильных врагов может только тот, кто находится под надежной защитой.

КТО УТОПИЛ СВИНЕЙ?

Люди, впервые знакомящиеся с Евангелием, иногда обращают пристальное внимание на те детали евангельского повествования, которые для воцерковленного человека являются второстепенными и малозначительными. Один такой случай описывает Н. С. Лесков в повести «На краю света», где православный епископ, путешествуя по Сибири, пытается объяснить своему проводнику-якуту суть христианского вероучения:

«Ну а знаешь ли ты, зачем Христос сюда на землю приходил?

Думал он, думал – и ничего не ответил.

Не знаешь? – говорю.

Не знаю.

Я ему все Православие и объяснил, а он не то слушает, не то нет, а сам все на собак погикивает да оростелем машет.

Ну, понял ли, – спрашиваю, – что я тебе говорил?

Как же, бачка, понял: свинью в море топил, слепому на глаза плевал – слепой видел, хлебца-рыбка народца дал.

Засели ему в лоб эти свиньи в море, слепой да рыбка, а дальше никак и не поднимется…»

Парадоксальным образом все те же свиньи, засевшие в лоб лесковскому безграмотному якуту, в наши дни иногда могут привести в смущение уже вполне цивилизованных людей с высшим образованием. Как кроткий и любящий Христос, который «трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит», смог безжалостно утопить стадо свиней? Разве любовь Божия не распространяется и на животных тоже?

Вопросы вроде бы формально правильные (хотя возникнуть они могли, наверное, лишь у современного человека, который никак не связывает ветчину на своем столе со свиньей, из которой эту ветчину сделали). Но все же ошибка в подобном рассуждении есть. И дело даже не в том, что упомянутые в Евангелии свиньи рано или поздно все равно попали бы под нож мясника.

При внимательном прочтении этого места в Евангелии становится очевидным простой факт: Христос не топил несчастных животных. В их гибели виноваты… бесы.

Когда же вышел Он на берег, встретил Его один человек из города, одержимый бесами с давнего времени, и в одежду не одевавшийся, и живший не в доме, а в гробах. Он, увидев Иисуса, вскричал, пал пред Ним и громким голосом сказал: что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? умоляю Тебя, не мучь меня. Ибо Иисус повелел нечистому духу выйти из сего человека, потому что он долгое время мучил его, так что его связывали цепями и узами, сберегая его; но он разрывал узы и был гоним бесом в пустыни. Иисус спросил его: как тебе имя? Он сказал: легион, – потому что много бесов вошло в него. И они просили Иисуса, чтобы не повелел им идти в бездну. Тут же на горе паслось большое стадо свиней; и бесы просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, выйдя из человека, вошли в свиней, и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло (Лк. 8:27–33).

Здесь очень наглядно проявлена разрушительная сила ненависти бесов ко всему живому, заставляющая их действовать даже вопреки собственным интересам. Изгнанные из человека, они просят Христа позволить им войти в свиней, чтобы жить в них и не идти в бездну. Но как только Христос позволяет им это, бесы тут же топят всех свиней в море, снова оставшись без пристанища. Понять такое поведение невозможно, поскольку в ненависти нет ни логики, ни здравого смысла. Прогуливающийся по детскому саду сумасшедший с опасной бритвой в руке будет выглядеть на фоне бесов безобидным и мирным обывателем. И если бы такие жуткие существа могли беспрепятственно орудовать в нашем мире, то ничего живого в нем давно бы уже не осталось. Но в евангельской истории со свиньями Господь ясно показал, что бесы вовсе не свободны в своих действиях. Вот как говорит об этом преподобный Антоний Великий: «Даже над свиньями не имеет власти диавол. Ибо, как написано в Евангелии, демоны просили Господа, говоря: повели нам идти в свиней. Если же не имеют власти над свиньями, тем паче не имеют над человеком, созданным по образу Божию».

Отрекаясь в крещении от сатаны, человек вверяет себя Тому, Кто имеет абсолютную власть над сатаной. Поэтому, даже если бесы нападают на христианина, это не должно его особо пугать. Такое нападение возможно при единственном непременном условии: если его разрешит Господь. Укус змеи смертелен, но искусный врач умеет готовить из змеиного яда лекарство. Так и Господь злую волю бесов может использовать как средство для исцеления человеческой души. По общему мнению отцов, беснование попускается Богом тем людям, для которых этот путь оказывается наилучшим в приобретении смирения и спасения. «В духовном отношении такое наказание Божие отнюдь не служит худым свидетельством о человеке: такому преданию сатане подвергались многие великие угодники Божии…» – пишет святитель Игнатий (Брянчанинов).

«Между тем, обременение демоном нисколько не жестоко, потому что демон совершенно не может ввергнуть в геенну, но если мы бодрствуем, то это искушение принесет нам блестящие и славные венцы, когда мы будем с благодарностью переносить такие нападения» (святитель Иоанн Златоуст).

ИСКУШЕНИЕ СВЯТОГО АНТОНИЯ

Бесы действуют лишь там, где им попускает это Господь, обращающий злые замыслы падших духов ко благу людей. Этим отчасти объясняется знаменитый парадокс Мефистофельского самоопределения у Гете: «я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Хотя даже в литературном произведении бес все равно продолжает врать: никакого блага совершить он, конечно же, не в состоянии и, как всегда, приписывает себе чужие заслуги.

А что же может бес на самом деле? В этом вопросе мнение отца христианского монашества Антония Великого можно считать более чем авторитетным, поскольку бесы воевали с ним в пустыне несколько десятилетий. На знаменитом полотне Иеронима Босха «Искушение святого Антония» изображена жуткая картина: стая клыкастых и рогатых чудовищ нападает на одинокого монаха.

Этот сюжет не придуман художником, он взят из реального жития преподобного Антония, и все эти страшные нападения святой пережил на самом деле. Но вот какую неожиданную оценку дает этим ужасам сам Антоний Великий: «Чтобы не бояться нам демонов, надо рассудить и следующее. Если бы было у них могущество, то не приходили бы толпою, не производили бы мечтаний, не принимали бы на себя различных образов, когда строят козни; но достаточно было бы прийти только одному и делать, что может и хочет, тем более, что всякий имеющий власть не привидениями поражает, но немедленно пользуется властью как хочет. Демоны же, не имея никакой силы, как бы забавляются на зрелище, меняя личины и стращая детей множеством привидений и призраков. Посему-то наипаче и должно их презирать, как – бессильных».

Бесы ненавидят Бога. Но чем Бог отвечает на эту ненависть? Преподобный Иоанн Дамаскин пишет: «Бог и диаволу всегда предоставляет блага, но тот не хочет принять. И в будущем веке Бог всем дает блага – ибо Он есть источник благ, на всех изливающий благость, каждый же причащается ко благу, насколько сам приуготовил себя воспринимающим».

Несмотря на всю глубину падения бесов, Бог не воюет с ними и всегда готов принять их обратно в ангельский чин. Но чудовищная гордость падших духов не дает им ответить на все проявления Божией любви. Вот как говорит об этом современный подвижник, афонский старец Паисий Святогорец: «Если бы они сказали только одно: „Господи, помилуй“, то Бог что-нибудь придумал бы для их спасения. Если бы они только сказали „согреших“, но ведь они этого не говорят. Сказав „согреших“, диавол снова стал бы ангелом. Любовь Божия беспредельна. Но диавол обладает настырной волей, упрямством, эгоизмом. Он не хочет уступить, не хочет спастись. Это страшно. Ведь когда-то он был ангелом! Помнит ли диавол свое прежнее состояние? он весь – огонь и неистовство… И чем дальше, тем хуже он становится. Он развивается в злобе и зависти. О, если бы человек ощутил состояние, в котором находится диавол! Он плакал бы день и ночь. Даже когда какой-нибудь добрый человек изменяется к худшему, становится преступником, его очень жаль. А что же говорить, если видишь падение ангела!.. падение диавола не может быть уврачевано ничем иным, кроме его собственного смирения. Диавол не исправляется потому, что не хочет этого сам. Знаете, как был бы рад Христос, если бы диавол захотел исправиться!»

К сожалению, для подобной радости диавол не дает никаких поводов. И единственно правильное и безопасное для человека отношение к падшим духам, обезумевшим от злобы и гордости, – не иметь с ними ничего общего, о чем и просят Господа христиане в заключительных словах молитвы «Отче наш»: …не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Аминь».

Александр Ткаченко

Бесы содержат в себе (в отличие от людей) только психическую тень (она враждебна для всего живого) - разумную, в разной степени сознательную тень - волю, собственную стратегию поведения, мотивы и единый, общий замысел (действие). Они не способны приблизиться к Свету Любви даже теоретически, потенциально, потому как их структура Его лишена абсолютно без возможности установления каких-то связей с Ним. Тем не менее бесы сознательны, но…

Бесы, как это странно или парадоксально не прозвучит, представляют собой существование вне бытия. Что это означает? Они существуют потому как имеют «сознание» (локальную «светотень»), но не имеют биологического тела. А с духовной, эзотерической точки зрения, «жить», «быть», а также возможность действовать на других, - означает, в первую очередь, наличие в любом виде сознания. И бесы не существуют… потому как совершенно лишены Света Любви - единственного сущего показателя Жизни!

У беса нет собственной плоти, своего организма, и в то же время он использует чужие тела, истощая их…

«Мы не можем видеть бесов, как видим тело наше, но они видят нас. Когда вселяются в душу нашу богопротивные помыслы (а мы принимаем их), то чрез то как бы вселяются в нас и делаются видимыми в теле нашем» (св. Антоний Великий).

В некотором смысле человечество движимо бесами, потому что, казалось бы, даже все светлые побуждения (не говоря уже о всем отрицательном) своими корнями уходят в Эго (гордыня, тщеславие, корысть, самоутверждение)…

Бес - реальная сущность, но он, по большей части, действует скрытно, тайно и осторожно. Бесы - невидимые, но могут быть «видимы»!

Более того - они способны развиваться - всякая тень (сознание) со временем способна «сгущаться» и уплотнятся, копить и увеличивать свою силу. А с неких пор бесы становятся независимыми, автономными энергоструктурами. И хоть они постоянно находятся в поиске дополнительных источников силы с целью «собственного» использования, у них имеется один могущественный Хозяин - Мировая, глобальная Тень, планетарный Разум, «Князь Тьмы», задачи и планы Которого они выполняют…

Приставка «бес» (или «без») это отрицание - энергетическая природа бесов заведомо отвергает во всех видах добро, свет, созидание, жизнь (к примеру, «бессердечный», «безжизненный»…). Общеславянское слово «бес» исконно родственно литовскому baisus - «страшный», и в конечном счете восходит к индоевропейскому bhoi-dho-s - «вызывающий страх, ужас». А свт. Димитрий Ростовский определяет эти негативные сущности так:

«Слово “бес” это перевод греческого слова демон, диавол. В Священном Писании Нового Завета бес как правило означает злой дух или диавол. Бесы хотя веруют и трепещут, и признают Иисуса Христа Сыном Божиим, но суть слуги сатаны. Людей, подпавших под власть бесов, называют бесноватыми, страждущими от нечистых духов (Мф.4:24; Лк.6:18). Исцеление бесноватых, по отношению к бесам, называется изгнанием (Мф.8:16), а по отношению к самим страдающим называется исцелением…»

Вообще же, под бесами надо понимать ЛЮБУЮ локальную или фиксированную (устойчивую) светотень сознания, оказывающую воздействие на человека в определенном негативном аспекте и направлении. Локальность, минимально накопленный и устойчиво сохранный отрицательный пси-заряд, постоянно (часто) требующий «подзарядки», - вот отличие бесов от мировой вездесущей энергии разрушения.

Обратимся, непосредственно в православно-христианские тексты и описания, в которых изложен сокровенный духовный опыт старцев, святых познания бесов…

Духовный Свет приоткрывает своим адептам закулисную игру, так сказать, «режиссуру» действующего первичного невидимого мира постепенно. Вот как это происходило с прп. Макарием (Александрийским):

«И отправился Макарий в церковь… И вот он увидел, как по всей церкви прыгают и словно на крыльях перелетают от одного места на другое какие-то точно недоростки - эфиопы, безобразные с виду. В собрании был такой порядок: один читает псалмы, другие сидят и слушают… Рассеивавшие по церкви эфиопы, подпрыгивая к каждому, словно заигрывали: кому двумя пальцами прикроют глаза, и тот начинал дремать; другому вложат палец в рот, и тот уже зевает…

Вот закончилось чтение псалмов, и братия поверглись для молитвы; тут перед одним мелькнет образ женщины, перед другим вид постройки, перед всеми вообще - то одно, то другое… И лишь только представят что-то, как актеры в театре, это и входит в сердце молящегося и порождает помышления… Но бывало и такое: вот подбежали злые духи к молящемуся с каким-то обманом, - вдруг стремглав отскакивают, точно гонимые некой силой… Зато к другим, более слабым, они вскакивали на шею, на спину: видно, те невнимательно молились…

Молитвословие закончилось, и Макарий пожелал удостовериться в истине видений. Призвав каждого из братий порознь, над которыми в разных видах и образах издевались злые духи, спрашивал их, не думали ли они во время молитвы о том, о сем соответственно бесовским внушениям, и каждый признался в том, в чем обличал его Макарий…»

А вот как, к примеру, может быть связана с бесами бытовая и весьма заурядная ситуация…

«По прошествии весьма продолжительного времени святому Вассиану (епископу Лодийскому) довелось отправиться в Медиолан по церковным делам. При входе в город, он увидел на площади весовщика, который на весах вешал разные товары. Этот весовщик был неправеден, многих обманывал и этим пытался доставить себе прибыток. Святой увидел на весах беса в образе маленького эфиопа, перетягивавшего весы, чем и пользовался неправедный весовщик.

Святой спросил бывших с ним: “Видите ли вы что-то странное?” Они ответили ему, что ничего особого не видят. Тогда святой помолился о том, чтобы и прочим для достоверного свидетельства отверзлись очи увидеть тоже, что видел он. И в действительности отверзлись духовные очи у пресвитера Климента и у диакона Елвония: они увидали то же, что видел архиерей Божий, именно - маленького эфиопа, сидевшего на весах и исполнявшего приказания весовщика…

Святой позвал весовщика и спросил его:
- При помощи какой неправедной меры ты увеличиваешь вес и обманываешь купцов?
- Я не делаю никакой неправды, - отвечал весовщик и клятвой подтвердил, что вес его правильный.

Тогда святитель показал ему на весах адского эфиопа и сказал:
- Этот эфиоп тотчас же войдет в тебя, сокрушит твое тело и исторгнет из тебя душу твою со страшными муками.

Неправедный весовщик от страха задрожал и, припав к ногам святого с покаянием, пообещал отстать от неправды. Святой вразумил его от святого Писания и повелел ему все, что им было нажито неправдой, отдать нищим. После этого святой молитвой отогнал от весов беса и отправился в свой путь» («Жития Святых» свт. Дим. Ростовского).

А ведь мы с вами часто бываем на рынках и в магазинах и нередко имеем дело с продавцами, нечистыми на руку. Да, примерно так, но более разнообразно бесы и действуют в своем «повседневном» режиме. Бес - личность, индивидуальность. И если в первой (церковной) истории говорилось о людях с явно духовными устремлениями (к богопознанию), то представьте себе, насколько активно и разносторонне, но опять-же незаметно, бесы оказывают воздействие на «обычных» людей!

В тайном влиянии бесов на человека и скрывается вся их сила и все их коварство - а не выявив истинной причины наших проблем, нельзя устранить и сами проблемы. Фактически, грубо говоря, человеческая личность всячески контролируется и руководствуется многими бесами. Говоря по другому, человек - это кукла-марионетка, за ниточки которой дергают эти сущности. Отчасти и общение между людьми есть не что иное, как выяснение отношений между их отрицательными субличностями, то есть бесами.

И это тогда, когда люди наивно верят, что они всегда «сами» преднамеренно выстраивают свои связи с другими - проявляют пассивность или инициативу по своему желанию. Да, в известной мере контакты людей - это игры, организованные подсознательными (теневыми) структурами. И в этом смысле такая ситуация в целом угадана и оригинально описана известным американским психологом и психотерапевтом Эриком Берном в его «трансакционном анализе» и теории «Игры людей».

Но нередко бывает, что общение людей и вовсе от человека не зависит! Так это открылось христианским мистикам, и множество раз: «Видно было святому Нифонту (епископу Кипрскому) и то, как бесы ходят в народе и искушают людей, внушая им осуждение, клевету, ссоры и разные скорби. Однажды он увидел одного человека за работой, и вот пришел к нему бес и начал шептать ему на ухо, неподалеку работал другой человек, пришел бес и тому пошептал на ухо, тогда они, оставив работу, стали ссориться. Блаженный же, встав, сказал: - О бесовский соблазн! Как ты сеешь вражду между людьми!» («Жития Святых» свт. Дим. Ростовского.)

А в действительности, обращали вы когда-либо внимание, к примеру, на такие случаи? Вот вы, продвигаясь по тихой, дворовой улице, пребываете в хорошем, спокойном расположении духа. Но выйдя на многолюдный проспект и погружаясь в толпу (в коллективное сознание!), неожиданно начинаете ощущать некие сторонние негативные импульсы и легко проникаетесь, «заражаетесь» соответствующей атмосферой. Вы вдруг становитесь суетливым, нервозным и беспокойным сами, и ни с того ни с сего озлобляетесь на торопящегося рядом и случайно, не сильно задевшего вас человека. Теперь, надеемся, вы должны знать, под «чьим» влиянием вы находитесь.

В другом (поучительном) эпизоде мы узнаем и о таких крайностях:

«В одном иноке бесы поселили такую озлобленность к преподобному Афанасию Афонскому, что он не хотел даже смотреть на него, и по действию бесов в нем так возросла злоба, что он покушался даже на убийство. Приготовивши и отточивши меч, он выискивал подходящего случая, чтобы убить преподобного отца. Однажды ночью, когда все спали, а преподобный был в своей келлии в бодрствовании на молитве, убийца подошел к келлии святого, под предлогом, - будто имеет весьма нужное к нему слово; в то же время он держал под рукой обнаженный меч; он стукнул бесстрашно в дверь, сказав:

Благослови, отче!
Преподобный же отец спрашивал из келлии:
- Кто ты?

И немного приотворил дверь.
Убийца же, испугавшись отеческого голоса, с трепетом упал на землю. Бог, охраняющий верного Своего раба, внезапным ужасом поразил убийцу: его руки ослабли, меч упал на землю, и он сам лежал пред ногами отца распростертым на земле как мертвец» («Жития Святых» свт. Дим. Ростовского).

В приведенном выше примере ничего не знающий (о духовных феноменах) читатель, может, усмотреть художественное преувеличение, но никакой гиперболы в нем нет. Дело в том, что в случае духовных подвижников (в особенности отшельников) проблемы бесовской напасти обостряются в десятки и сотни раз. Ну, а если мы с вами возьмем нашу «повседневную», обыденную жизнь - разве вы хотя бы однажды не испытывали необъяснимую, спонтанную ненависть (по меньшей мере, сильную антипатию) к какому-то человеку, который для вас лично ничего дурного не сделал или, вообще, которого вы видите в первый раз? Бывало?

«Своих первых» бесов от случаю к случаю я начал наблюдать именно в других людях. Помнится… - а я ни в коем образе не сравниваю себя со святыми, речь идет только об эффектах моей, на то время, молитвенной практики - вспоминаю… Однажды я разговаривал на улице со своей старой знакомой. Сначала разговор шел ровно, доброжелательно. Однако потом вдруг… взгляд женщины стал туповатый, бездумный, глаза стеклянными, - и она ни с того ни с сего стала отпускать колкости в мой адрес, доходившие до прямых оскорблений. В это время (естественно, в моем субъективном переживании-восприятии) на ее плече «проявилась» небольшая фигура - волосатый, серый и злой «лилипут» с головой, схожей с крысиной, он скалил острые зубы в мою сторону и в то-же время ядовито шептал именно то, что говорила моя знакомая…

Да, люди в полном неведении, «кто» их окружает и «кто» опекает. Вот почему в православной мистике существует отдельное знание - и мы представляем его - как целостное учение о духах зла или бесах.

Духовное развитие же (а равно самопознание) представляет собой «очищение», освобождение от всяких действующих на человека негативных структур - просветление собственной психоэнергетической тьмы. И не следует тешить себя иллюзиями по поводу того, что вы свободы от бесов. По неким «среднеарифметическим» данным их в каждом человеке несколько сот. Другое дело, что они могут быть не столь развиты или активны, а когда они развиты или даже переразвиты, то тогда, обычно, надо говорить о ярко выраженном психическом или физическом заболевании, по крайней мере - о страсти, пороке…

Что имеет в виду современный неверующий человек, когда говорит «я был взбешен» или «меня это бесит»? Наверное, в большинстве случаев – просто крайнюю степень раздражения. И хотя корневая основа подобных слов ясно указывает на их происхождение от слова «бес», в наше время это мало кого может смутить. В рецензии на новый спектакль пресса восторженно сообщает, что премьера прошла «с бешеным успехом», тинэйджеры пишут в своих сетевых дневниках, как они «классно побесились» на рок-концерте, а ветеринары делают домашним животным прививки «от бешенства».

Столь безразличное отношение к употребляемым словам легко объясняется простым, но печальным фактом: к сожалению, люди сегодня очень плохо представляют себе, кто же это такие – бесы. Откуда они взялись, какими качествами обладают и стоит ли отождествлять себя и окружающих с этими существами, пусть даже всего лишь на уровне фигуры речи?

Для людей, не склонных к чтению религиозной или оккультной литературы, едва ли не единственным источником знаний о бесах становится литература художественная. И тут с некоторым недоумением приходится признать, что даже в произведениях классиков описание нечистых духов весьма противоречиво, неоднозначно и, скорее, сбивает читателя с толку, чем помогает разобраться в сути дела. Писателями создана целая галерея различных образов, которые весьма непохожи друг на друга. С одного фланга в этом ряду стоят фольклорные изображения беса в произведениях Н. В. Гоголя и А. С. Пушкина. В этой версии бес представлен как достаточно нелепое и бестолковое существо с противной наружностью и настолько низким интеллектом, что даже простой деревенский кузнец легко подчиняет его себе, используя в качестве транспортного средства. Или же, вооружившись куском веревки и парой незатейливых мошеннических трюков, злого духа запросто обводит вокруг пальца известный пушкинский персонаж с красноречивым именем Балда.

На противоположном фланге галереи литературных бесов – булгаковский Воланд. Это уже едва ли не всемогущий вершитель человеческих судеб, средоточие интеллекта, благородства, справедливости и прочих положительных качеств. Человеку бороться с ним бессмысленно, поскольку, по Булгакову, он практически непобедим, ему можно только с благоговением подчиниться – как Мастер и Маргарита, или погибнуть – как Берлиоз, ну а в лучшем случае – повредиться рассудком, как поэт Иван Бездомный.

Две эти крайности в литературном изображении бесов, естественно, формируют у читателей такие же крайности и в отношении к изображаемому. От полного пренебрежения пушкинскими бесенятами-недотепами как безусловно сказочными персонажами до полной уверенности в реальном существовании Воланда-сатаны, суеверного ужаса перед его могуществом, а иногда и прямого поклонения духам тьмы.

Ничего удивительного тут нет, сила художественного произведения в том и заключается, что литературный герой начинает восприниматься нами как настоящий. В Лондоне, например, существует вполне реальный музей, посвященный вымышленному сыщику Шерлоку Холмсу, а в Советском Союзе настоящие городские улицы называли именем пламенного революционера Павки Корчагина, невзирая на его стопроцентно литературное происхождение.

Но в случае с художественным образом бесов мы имеем совершенно иную ситуацию. Дело в том, что даже в пространстве литературного произведения духовный мир существует не в рамках человеческой истории, а как бы параллельно ей – его обитатели не стареют, не умирают и не подвержены влиянию времени, они всегда рядом. И если предположить, что у вымышленных персонажей того же Михаила Булгакова существуют реальные прототипы в духовном мире, то следует признать, что читательский восторг и преклонение перед Воландом явно выходят за рамки литературной проблематики. Здесь возникают уже гораздо более серьезные вопросы – например, в какой степени образ беса, созданный художественным воображением писателя, соответствует духовной реальности? Или – насколько безопасно для человека отношение к бесам, сформированное их литературными образами? Очевидно, что на эти вопросы литературоведение ответить уже не может. И, поскольку в европейскую литературу бес перекочевал из христианской религиозной традиции, разумно было бы выяснить – что же говорит об этом существе христианство?

Люцифер

Вопреки распространенному заблуждению, сатана вовсе не является вечным антиподом Бога, а бесы – антиподами ангелов. И представление о духовном мире как о некоем подобии шахматной доски, где черные фигуры на равных условиях играют против белых, в корне противоречит учению Церкви о падших духах.

В христианской традиции существует понимание четкой границы между Богом-Творцом и Его творением. И в этом смысле абсолютно все обитатели духовного мира в равной степени относятся к категории творений Божиих. Более того, сама природа бесов изначально точно такая же, как и у ангелов, и даже сатана не является каким-то особенным «темным богом», равным по силе Творцу. Это всего лишь ангел, который когда-то был самым прекрасным и сильным творением Бога в созданном мире. Но само имя – Люцифер («светоносный») – не совсем правильно употреблять по отношению к сатане, поскольку это имя принадлежит не ему, а тому самому светлому и доброму ангелу, которым сатана когда-то был.

Церковное предание говорит, что духовный мир ангелов был создан Богом еще до сотворения материального мира. К этому во всех смыслах доисторическому периоду и относится катастрофа, в результате которой треть ангелов, возглавляемые сатаной, отпали от своего Творца: увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю ( ).

Причиной этого отпадения стала неадекватная оценка Люцифером своего совершенства и могущества. Бог поставил его над всеми остальными ангелами, наделив его силой и свойствами, которых не было больше ни у кого; Люцифер оказался самым совершенным существом в сотворенной вселенной. Эти дары соответствовали его высокому призванию – исполнять волю Божию, начальствуя над духовным миром.

Но ангелы не были подобием автоматов, жестко запрограммированных на послушание. Бог создал их с любовью, и исполнение Его воли должно было стать у ангелов ответным проявлением любви к своему Создателю. А любовь возможна лишь как реализация свободы выбора – любить или не любить. И Господь дал ангелам эту возможность выбирать – быть с Богом или быть без Бога…

Невозможно с точностью сказать, как именно произошло их отпадение, но общий смысл его заключался в следующем. Люцифер-Денница посчитал, что полученное могущество делает его равным Богу, и решил оставить своего Создателя. Вместе с ним это роковое для них решение приняли третья часть всех ангелов. Между мятежными и верными духами (которых возглавил архангел Михаил) произошел конфликт, описанный в Священном Писании следующим образом: И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним ( ).

Так прекрасный Денница стал сатаною, а соблазненные им ангелы – бесами. Нетрудно заметить, что здесь нет ни малейших оснований говорить о войне сатаны против Бога. Как может воевать с Богом тот, кто даже от своих собратьев-ангелов потерпел сокрушительное поражение? Потеряв ангельское достоинство и место на Небесах, падшие духи оказались подобны воинам поверженной армии, сорвавшим с себя при отступлении ордена и погоны.

Сумасшедший почтальон

Само слово «ангел» – греческого происхождения, в переводе на русский язык оно означает буквально «вестник», то есть тот, кто приносит весть от Бога, сообщает Его благую волю остальному творению. Но чью волю может сообщить ангел, который не захотел служить своему Создателю, какую весть может принести такой «вестник» – и можно ли верить этой вести?

Предположим, в небольшом городке один почтальон ужасно обиделся за что-то на своего начальника и перестал приходить на почту за новыми письмами. Но званием почтальона он очень гордился, письма разносить любил и, что самое грустное, ничего, ну просто абсолютно ничего больше не умел делать. И началась у него странная жизнь. Целыми днями неприкаянно слонялся он по городу в своей почтальонской фуражке с опустевшей почтовой сумкой на плече, а вместо писем и телеграмм засовывал людям в почтовые ящики всякую дрянь, подобранную на дороге. Очень скоро он приобрел репутацию городского сумасшедшего. Сумку и фуражку у него отняли милиционеры, а жители начали прогонять его прочь от своих дверей. Тогда он ужасно обиделся и на жителей тоже. Но письма носить ему очень хотелось. И он придумал хитрую каверзу: темной ночью, когда его никто не видел, он потихоньку крался вдоль городских улиц и подкидывал в почтовые ящики письма, написанные… им самим. Он давно работал на почте, поэтому быстро научился подделывать почерк отправителей, их адреса и почтовые штемпели на конвертах. А в письмах писал… Ну что мог писать такой тип? Конечно же, только всякие гадости и вранье, поскольку он очень хотел досадить прогнавшим его жителям.

…Безусловно, эта грустная сказка про сумасшедшего почтальона – всего лишь очень слабая аналогия трагической истории превращения ангелов в бесов. Но для более точного описания глубины нравственного падения и безумия злых духов даже образ серийного маньяка оказался бы слишком светлым, мягким и неубедительным. Сам Господь назвал сатану – убийцей: он (диавол) был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи ( ).

К самостоятельному творчеству ангелы не способны, они могут лишь выполнять творческий замысел Бога. Поэтому единственным способом существования для отказавшихся от своего призвания ангелов оказалось стремление к разрушению и уничтожению всего, к чему они могли хотя бы прикоснуться.

Завидуя Богу, но не имея ни малейшей возможности причинить Ему какой-либо вред, бесы всю свою ненависть к Творцу распространили на Его творение. А поскольку венцом материального и духовного мира, самым любимым творением Божиим стал человек, на него и обрушилась вся неудовлетворенная мстительность и злоба падших ангелов-вестников, несущих людям вместо воли Божией – свою, страшную для всего живого волю.

И здесь возникает очень важный вопрос: как же человеку выстраивать отношения со столь грозной силой, стремящейся его погубить?

Шиш или свечка?

В сборнике народных русских сказок А. есть любопытный сюжет на религиозную тему:

«Одна баба, ставя по праздникам свечку перед образом Георгия Победоносца, завсегда показывала кукиш змею, изображенному на иконе, и говорила: вот тебе, святой Егорий свечка, а тебе, сатана, – шиш. Этим она так рассердила нечистого, что он не вытерпел; явился к ней во сне и стал стращать: „Ну уж попадись ты только ко мне в ад, натерпишься муки!“ После того баба ставила по свечке и Егорию, и змию. Люди и спрашивают – зачем она это делает? „Да как же, родимые! Ведь не знамо еще куда попадешь: либо в рай, либо в ад!“»

В этой истории, несмотря на весь ее христианский антураж, очень лаконично и убедительно представлен языческий принцип одновременного налаживания отношений и со злыми божествами, и с добрыми. И сам путь к практическому решению проблемы указан здесь довольно ясно: каждому по свечке и – все довольны! Почему же так комично выглядит в этом народном анекдоте предусмотрительность наивной женщины? Да потому, что умилостивить беса может надеяться лишь тот, кто не понимает простой истины: наладить добрые отношения со злыми духами невозможно. Возненавидев все творение без исключений, бесы загнали себя в онтологический тупик, так как сами они тоже – творения Божии. Поэтому ненависть стала для них единственно возможной формой отношений друг к другу, и даже самих себя они могут только ненавидеть. Сам факт собственного бытия является для бесов мучительным.

Такое страшное мироощущение можно сравнить, наверное, лишь с состоянием несчастного животного, умирающего от вирусной инфекции, которую в просторечии не без оснований называют бешенством. Главным симптомом этой страшной болезни являются спазмы пищевода, не пропускающие в организм никакую жидкость. Вода может находиться совсем рядом, но животное умирает от жажды, не имея малейшей возможности ее утолить. Обезумев от этой пытки, больной зверь кидается на всех, кто имел неосторожность к нему приблизиться, ну а если никого рядом нет – уже в полном помрачении кусает сам себя. Но даже такая жуткая картина может дать лишь очень слабое и приблизительное представление о том, что же может испытывать существо, люто ненавидящее весь мир, не исключая себя самого и себе подобных.

А вот теперь – вопрос на засыпку: будет ли здравомыслящий человек пытаться завести дружбу с бешеной собакой? Или, к примеру, смог бы киплинговский Маугли выжить в стае бешеных волков, непрерывно рвущих друг друга? Ответ в обоих случаях очевиден. Но тогда неизмеримо более безнадежным предприятием является попытка умилостивить беса с тем, чтобы обеспечить себе комфортабельное местечко в аду.

Делать реверансы в сторону сил зла – бессмысленное и бесполезное занятие. В Священном Писании ясно сказано, что для сатаны люди представляют интерес исключительно в качестве потенциальной жертвы: Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить ( ).

И хотя тыкать кукишем в икону Георгия Победоносца, как это делала героиня афанасьевского анекдота, совсем не благочестивое дело, и заниматься этим, конечно, не стоит, но все же тем христианам, которые испытывают суеверный страх перед бесами, не худо было бы вспомнить, что в самом чине Таинства крещения каждый христианин не то что кукиш бесу показывает, но буквально – плюет на него троекратно, отрекаясь от сатаны.

Мало того, впоследствии христианин ежедневно вспоминает об этом отречении в молитве святителя , читаемой перед выходом из дому: «Отрицаюся тебе, сатано, и гордыни твоей и служения тебе; и сочетаюся Тебе, Христе Боже, во имя Отца и Сына и Святаго Духа» .

Но откуда же берется у христиан подобное дерзновение? Ответ прост: плевать на таких опасных и сильных врагов может только тот, кто находится под надежной защитой.

Кто утопил свиней

Люди, впервые знакомящиеся с Евангелием, иногда обращают пристальное внимание на те детали евангельского повествования, которые для воцерковленного человека являются второстепенными и малозначительными. Один такой случай описывает Н. С. Лесков в повести «На краю света», где православный епископ, путешествуя по Сибири, пытается объяснить своему проводнику-якуту суть христианского вероучения:

«Ну а знаешь ли ты, зачем Христос сюда на землю приходил?

Думал он, думал – и ничего не ответил.

Не знаешь? – говорю.

Не знаю.

Я ему все Православие и объяснил, а он не то слушает, не то нет, а сам все на собак погикивает да оростелем машет.

Ну, понял ли, – спрашиваю, – что я тебе говорил?

Как же, бачка, понял: свинью в море топил, слепому на глаза плевал – слепой видел, хлебца-рыбка народца дал.

Засели ему в лоб эти свиньи в море, слепой да рыбка, а дальше никак и не поднимется…»

Парадоксальным образом все те же свиньи, засевшие в лоб лесковскому безграмотному якуту, в наши дни иногда могут привести в смущение уже вполне цивилизованных людей с высшим образованием. Как кроткий и любящий Христос, который «трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит», смог безжалостно утопить стадо свиней? Разве любовь Божия не распространяется и на животных тоже?

Вопросы вроде бы формально правильные (хотя возникнуть они могли, наверное, лишь у современного человека, который никак не связывает ветчину на своем столе со свиньей, из которой эту ветчину сделали). Но все же ошибка в подобном рассуждении есть. И дело даже не в том, что упомянутые в Евангелии свиньи рано или поздно все равно попали бы под нож мясника.

При внимательном прочтении этого места в Евангелии становится очевидным простой факт: Христос не топил несчастных животных. В их гибели виноваты… бесы.

Когда же вышел Он на берег, встретил Его один человек из города, одержимый бесами с давнего времени, и в одежду не одевавшийся, и живший не в доме, а в гробах. Он, увидев Иисуса, вскричал, пал пред Ним и громким голосом сказал: что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? умоляю Тебя, не мучь меня. Ибо Иисус повелел нечистому духу выйти из сего человека, потому что он долгое время мучил его, так что его связывали цепями и узами, сберегая его; но он разрывал узы и был гоним бесом в пустыни. Иисус спросил его: как тебе имя? Он сказал: легион, – потому что много бесов вошло в него. И они просили Иисуса, чтобы не повелел им идти в бездну. Тут же на горе паслось большое стадо свиней; и бесы просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, выйдя из человека, вошли в свиней, и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло ().

Здесь очень наглядно проявлена разрушительная сила ненависти бесов ко всему живому, заставляющая их действовать даже вопреки собственным интересам. Изгнанные из человека, они просят Христа позволить им войти в свиней, чтобы жить в них и не идти в бездну. Но как только Христос позволяет им это, бесы тут же топят всех свиней в море, снова оставшись без пристанища. Понять такое поведение невозможно, поскольку в ненависти нет ни логики, ни здравого смысла. Прогуливающийся по детскому саду сумасшедший с опасной бритвой в руке будет выглядеть на фоне бесов безобидным и мирным обывателем. И если бы такие жуткие существа могли беспрепятственно орудовать в нашем мире, то ничего живого в нем давно бы уже не осталось. Но в евангельской истории со свиньями Господь ясно показал, что бесы вовсе не свободны в своих действиях. Вот как говорит об этом преподобный : «Даже над свиньями не имеет власти диавол. Ибо, как написано в Евангелии, демоны просили Господа, говоря: повели нам идти в свиней. Если же не имеют власти над свиньями, тем паче не имеют над человеком, созданным по образу Божию» .

Отрекаясь в крещении от сатаны, человек вверяет себя Тому, Кто имеет абсолютную власть над сатаной. Поэтому, даже если бесы нападают на христианина, это не должно его особо пугать. Такое нападение возможно при единственном непременном условии: если его разрешит Господь. Укус змеи смертелен, но искусный врач умеет готовить из змеиного яда лекарство. Так и Господь злую волю бесов может использовать как средство для исцеления человеческой души. По общему мнению отцов, беснование попускается Богом тем людям, для которых этот путь оказывается наилучшим в приобретении смирения и спасения. «В духовном отношении такое наказание Божие отнюдь не служит худым свидетельством о человеке: такому преданию сатане подвергались многие великие угодники Божии…» – пишет .

«Между тем, обременение демоном нисколько не жестоко, потому что демон совершенно не может ввергнуть в геенну, но если мы бодрствуем, то это искушение принесет нам блестящие и славные венцы, когда мы будем с благодарностью переносить такие нападения» (святитель ).

Искушение святого Антония

Бесы действуют лишь там, где им попускает это Господь, обращающий злые замыслы падших духов ко благу людей. Этим отчасти объясняется знаменитый парадокс Мефистофельского самоопределения у Гете: «я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Хотя даже в литературном произведении бес все равно продолжает врать: никакого блага совершить он, конечно же, не в состоянии и, как всегда, приписывает себе чужие заслуги.

А что же может бес на самом деле? В этом вопросе мнение отца христианского монашества можно считать более чем авторитетным, поскольку бесы воевали с ним в пустыне несколько десятилетий. На знаменитом полотне Иеронима Босха «Искушение святого Антония» изображена жуткая картина: стая клыкастых и рогатых чудовищ нападает на одинокого монаха. Этот сюжет не придуман художником, он взят из реального жития преподобного Антония, и все эти страшные нападения святой пережил на самом деле. Но вот какую неожиданную оценку дает этим ужасам сам Антоний Великий: «Чтобы не бояться нам демонов, надо рассудить и следующее. Если бы было у них могущество, то не приходили бы толпою, не производили бы мечтаний, не принимали бы на себя различных образов, когда строят козни; но достаточно было бы прийти только одному и делать, что может и хочет, тем более, что всякий имеющий власть не привидениями поражает, но немедленно пользуется властью как хочет. Демоны же, не имея никакой силы, как бы забавляются на зрелище, меняя личины и стращая детей множеством привидений и призраков. Посему-то наипаче и должно их презирать, как – бессильных» .

Бесы ненавидят Бога. Но чем Бог отвечает на эту ненависть? Преподобный пишет: «Бог и диаволу всегда предоставляет блага, но тот не хочет принять. И в будущем веке Бог всем дает блага – ибо Он есть источник благ, на всех изливающий благость, каждый же причащается ко благу, насколько сам приуготовил себя воспринимающим ».

Несмотря на всю глубину падения бесов, Бог не воюет с ними и всегда готов принять их обратно в ангельский чин. Но чудовищная гордость падших духов не дает им ответить на все проявления Божией любви. Вот как говорит об этом современный подвижник, афонский старец : «Если бы они сказали только одно: „Господи, помилуй“, то Бог что-нибудь придумал бы для их спасения. Если бы они только сказали „согреших“, но ведь они этого не говорят. Сказав „согреших“, диавол снова стал бы ангелом. Любовь Божия беспредельна. Но диавол обладает настырной волей, упрямством, эгоизмом. Он не хочет уступить, не хочет спастись. Это страшно. Ведь когда-то он был ангелом! Помнит ли диавол свое прежнее состояние? он весь – огонь и неистовство… И чем дальше, тем хуже он становится. Он развивается в злобе и зависти. О, если бы человек ощутил состояние, в котором находится диавол! Он плакал бы день и ночь. Даже когда какой-нибудь добрый человек изменяется к худшему, становится преступником, его очень жаль. А что же говорить, если видишь падение ангела!.. падение диавола не может быть уврачевано ничем иным, кроме его собственного смирения. Диавол не исправляется потому, что не хочет этого сам. Знаете, как был бы рад Христос, если бы диавол захотел исправиться!»

К сожалению, для подобной радости диавол не дает никаких поводов. И единственно правильное и безопасное для человека отношение к падшим духам, обезумевшим от злобы и гордости, – не иметь с ними ничего общего, о чем и просят Господа христиане в заключительных словах молитвы «Отче наш»: …не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Аминь».

Святый Иоанн Златоуст, в беседе второй о нищем Лазаре и о богатом, повествует случавшееся в его время: "Демоны говорят: я - душа такого-то монаха. Разумеется: этому не верю именно потому, что говорят это демоны. Они обманывают внимающих им. По этой причине и Павел повелел демону молчать, хотя он говорил и правду, чтоб он не обратил этой правды в повод, не подмесил впоследствии к ней лжи, и не привлек к себе доверенности. Диавол говорил: сии человецы раби Бога вышняго суть, иже возвещают нам путь спасения (Деян. 14, 17): Апостол, огорчаясь этим, повелел пытливому духу выдти из девицы. И чтож говорил дух худаго, когда говорил: сии человецы раби Бога вышняго суть? Но так как большинство не знающих не может основательно судить о том, что говорится демонами, - Апостол решительно отверг всякую доверенность к ним. Ты принадлежишь к числу отверженных, говорит Апостол демону: ты не имеешь права говорить свободно; умолкни, онемей. Не твое дело проповедывать: это предоставлено Апостолам. Зачем похищаешь не твое? умолкни, отверженный. Так и Христос, когда демоны говорили Ему: «вемы Тя, кто еси» (Мк. 1, 24), очень строго воспретил им, предписывая этим закон нам, чтоб мы ни под каким предлогом не доверяли демону, если б даже он говорил что справедливое. Зная это, мы должны решительно ни в чем не верить демону. Если он будет говорить что и справедливое, - бежим, отвратимся от него. Здравым и спасительным познанием мы должны научаться не от демонов, но из Божественнаго Писания". Далее в этой беседе Златоуст говорит, что души как праведников так и грешников, немедленно после смерти, уводятся из этого мира в другой, одни для принятия венцов, другие для казней. Душа нищего Лазаря немедленно после смерти вознесена Ангелами на лоно Авраама, а душа богача низвергнута в адский пламень. В беседе 28 на Матфея, Златоустый поведает, что в его время некоторые беснующиеся говорили: я - душа такого-то. "Поистине это ложь и обман диавольские, - присовокупляет великий Святитель. Не душа умершаго вопиет это, а демон, который притворяется, чтоб обмануть слушателей".

Преп. Иоанн Лествичник объясняет, что будущее демонам неизвестно , но они, будучи духами и потому умея быстро перемещаться на большие расстояния, возвещают то, что уже произошло в отдалении от человека, или то, что им известно, как духам, например, о болезнях людей, либо, зная настоящее, наугад возвещают то, что может произойти в будущем:

«Бесы тщеславия - пророки в снах. Будучи пронырливы, они заключают о будущем из настоящих обстоятельств и возвещают нам оное, чтобы мы, по исполнении сих видений, удивились и, как будто уже близкие к дарованию прозрения, вознеслись мыслию. Кто верит бесу, для тех он часто бывает пророком; а кто презирает его, пред тем и он всегда оказывается лжецом. Как дух, он видит случающееся в воздушном пространстве и, заметив, например, что кто-нибудь умирает, он предсказывает это легковерным через сновидение. Бесы о будущем ничего не знают по предвидению, но известно, что и врачи могут предсказывать смерть. Кто верит снам, тот вовсе не искусен, а кто не имеет к ним никакой веры, тот любомудр. Посему, кто верит снам, тот подобен человеку, который бежит за своею тенью и старается схватить».

Преп. Иоанн Лествичник:

«Между нечистыми духами есть и такие, которые в начале нашей духовной жизни толкуют нам Божественные Писания . Они обыкновенно делают это в сердцах тщеславных и, еще более, в обученных внешним наукам, чтобы, обольщая их мало-помалу, ввергнуть наконец в ереси и хулы. Мы можем узнавать сие бесовское богословие, или, лучше сказать богоборство, по смущению, по нестройной и нечистой радости, которая бывает в душе во время сих толкований».

4. Бесы не знают наших мыслей

Они не знают расположения наших сердец , не могут читать наши мысли, помышлений наших сердец не видят , они открыты только Богу, - но из наших слов, действий, взглядов бесы усматривают наше внутреннее устроение и о том, склоняемся ли мы к добродетели или греху, судят лишь по нашему поведению.

Евагрий Понтийский:

"Демоны не знают наших сердец, как думают некоторые из людей. Ибо Сердцеведец один «сведый ум человеч» (Иов. 7, 20) «и создавый наедине сердца их» (Псал. 32, 15). Но то из слов, какие произносятся, то по каким-либо движениям тела, они узнают многие из движений, происходящих в сердце. Положим, что мы в разговоре обличали тех, которые нас злословили. Из этих слов демоны заключают, что мы относимся к ним нелюбовно, и берут от этого повод влагать нам злые против них помыслы, приняв которые, мы попадаем под иго демона памятозлобия, и этот непрестанно потом расплагает в нас против них помыслы мстительные. …злые демоны с любопытством наблюдают всякое наше движение и ничего не оставляют неисследованным из того, чем можно воспользоваться против нас – ни вставания, ни сидения, ни стояния, ни поступи, ни слова, ни взора, – все любопытствуют, «весь день поучаясь на нас лъстивным» (Псал. 37, 13), чтоб во время молитвы осрамить смиренный ум и блаженный его погасить свет".

«Признаком душевных страстей становится либо произнесенное слово, либо движение тела, благодаря которым враги [наши] узнают, имеем ли мы внутри себя помыслы их и мучаемся ли от них, или же, извергнув эти помыслы, печемся о спасении своем. Ибо один только Бог, сотворивший нас, знает ум наш, и Он не нуждается во [внешних] признаках для того, чтобы ведать сокрытое в сердце [нашем]".

Древний патерик:

Авва Матой сказал: сатана не знает, какой страстью побеждается душа. Он сеет, но не знает, пожнет ли. Сеет он помыслы блуда, злословия, также другие страсти; и смотря по тому, к какой страсти душа покажет себя склонной, ту и влагает.

Преп. Иоанн Кассиан Римлянин приводит слова аввы Серена:

"Нет сомнения, что нечистые духи могут познавать качества наших мыслей, но извне, узнавая о них по чувственным признакам, т.е. из нашего расположения или слов и занятий, к которым видят нас более склонными. Но они вовсе не могут знать те мысли, которые еще не обнаружились из сокровенности души. Да и те мысли, кои они внушают, узнают не по природе самой души, т.е. не по внутреннему движению, скрывающемуся, так сказать, в мозгах, но по движениям и признакам внешнего человека; например, когда внушают чревобесие, если видят, что монах с любопытством устремляет глаза в окно или на солнце, или заботливо спрашивает о часе, то узнают, что у него родилось желание есть".

Св. Исидор Пелусиот:

"Диавол не знает того, что у нас в мыслях, потому что это исключительно принадлежит одной силе Божией, но по телесным движениям уловляет он думы. Увидит ли, например, что иной пытливо смотрит и насыщает глаза чуждыми красотами? Воспользовавшись его устроением, тотчас возбуждает такого человека к прелюбодеянию. Увидит ли одолеваемого чревоугодием? Тотчас живо представит ему страсти, порождаемые чревоугодием и доставляет служащее к приведению намерения своего в действие. Поощряет к разбою и неправедному приобретению".

Старец Паисий Святогорец на вопрос:

"Геронда, знает ли тангалашка, что у нас в сердце?"

"Еще чего! Не хватало еще, чтобы он ведал сердца людей. Сердца ведает только Бог. И только людям Божиим Он иногда для нашего блага открывает, что у нас на сердце. Тангалашка знает только лукавство и злобу, которые он сам насаждает в тех, кто ему служит. Наших добрых помыслов он не знает. Только из опыта он иногда догадывается о них, но и здесь в большинстве случаев дает маху!"

Преп. Иоанн Лествичник также пишет, что бесы не знают наших помыслов:

"Не удивляйся тому, что бесы тайным образом влагают нам часто и добрые помышления, а потом противоречат им другими помыслами. Сии враги наши намерены только убедить нас этою хитростию, что они знают и сердечные наши помышления".

«Священное Писание отличает беснование как от одержимости, так и от естественных психических заболеваний (Мф. 4:24, 9:32-34; Мк. 1:34; Лк. 7:21, 8:2). Ввиду чрезвычайной сложности человеческой природы, трудно точно объяснить суть беснования. Ясно, однако, что оно отлично от просто бесовского влияния, при котором темный дух пытается склонить к греху волю человека. Здесь человек сохраняет власть над своими поступками, и нашедшее искушение может отогнать молитвой. Беснование отлично и от той одержимости, при которой дьявол овладевает разумом и волей человека.

По-видимому, при бесновании злой дух завладевает нервно-двигательной системой организма - как бы внедряясь между его телом и душой, так что человек теряет контроль над своими движениями и поступками. Следует думать, однако, что при бесновании злой дух не имеет полного контроля над силами души бесноватого: они лишь оказываются неспособными себя проявлять. Душа остается в известной мере способной самостоятельно мыслить и чувствовать, но совершенно бессильна управлять органами тела.

Не владея своим телом, бесноватые являются жертвами злобного духа, поработившего их, и поэтому не ответственны за свои поступки. Они - невольники злого духа.

Беснование может принимать разные внешние формы. Иногда бесноватые бушуют и крошат все вокруг себя, наводя ужас на окружающих. При этом они нередко обнаруживают нечеловеческую силу, как, например, гадаринский бесноватый, который разрывал любые цепи, которыми пытались его сковать (Мк. 5:4). При этом бесноватые причиняют себе всякие увечья, как, например, бесноватый отрок, который в новолуния бросался то в огонь, то в воду (Мф. 17:15). Но нередко беснование выражается и в более тихой форме, когда люди на время утрачивают свои естественные способности. Так, например, Евангелия повествуют о бесноватом-немом, который, как только Господь освободил его от беса, начал снова нормально разговаривать; или, например, скорченная женщина, которая смогла выпрямиться после того, как Господь освободил ее от дьявола. Несчастная находилась в согнутом положении в течение 18 лет (Лк. 13:11).

Что приводит к беснованию и кто дает право злому духу овладевать человеком и мучить его? ...во всех известных ему случаях причиной беснования было увлечение оккультизмом...

В наше время, время отступления от христианства и все усиливающегося увлечения оккультизмом, все большее и большее количество людей начинает подпадать под насилие злых духов. Правда, психиатры стесняются признавать существование бесов и, как правило, беснование относят к категории естественных психических заболеваний. Но верующему человеку надо понимать, что никакие лекарства и психотерапевтические средства не могут прогнать злых духов. Здесь необходима сила Божия.

Вот отличительные признаки беснования, которые отличают его от естественных психических заболеваний.

Отвращение ко всему священному и имеющему отношение к Богу: Святому Причастию, кресту, Библии, святой воде, иконе, просфоре, ладану, молитве и т.д. Причем бесноватые чувствуют присутствие священного предмета даже тогда, когда оно скрыто от их взора: оно раздражает их, делает больными и даже приводит в состояние буйства.

Одержимость отличается от беснования тем, что при одержимости дьявол овладевает самим разумом и волей человека. При бесновании дьявол порабощает тело человека, но его разум и воля остаются относительно свободными, хотя и бессильными. Конечно, дьявол не может поработить наш разум и волю насильно. Он добивается этого постепенно, по мере того как сам человек своим отвращением от Бога или греховной жизнью подпадает под его влияние. Пример дьявольской одержимости мы видим в Иуде-предателе. Слова Евангелия: «Сатана вошел в Иуду» (Лук. 22:3) - говорят не о бесновании, а о порабощении воли ученика-предателя.

…Люди, одержимые дьяволом - это не просто религиозные невежды или обычные грешники; это люди, у которых «бог века сего ослепил ум» (2 Кор. 4:4) и использует для борьбы с Богом. Бесноватые - это жалкие жертвы лукавого, одержимые - это его активные слуги».

Однако всё бывает ещё более сложно, действие духов зла зависит об обстоятельств, от направления воли человека. Так, старец Иоанн Крестьянкин писал своему духовному сыну, принявшему священнический сан: «Одержимость бесовскую Вы получили, когда еще рок- музыкой увлекались».

То есть одержимость не помешала ему уверовать в Бога, но стала непреодолимым препятствием для служения у Престола. Об этом старец Иоанн Крестьянкин писал прямо:

«Скажу Вам сразу - помысл о рукоположении изгоните от себя раз и навсегда. Даже, если Вас и будут соблазнять такими предложениями. Опыт показывает, что пришедшие к Престолу от рок-музыки служить во спасение не могут. Я получаю столько писем от таких несчастных людей, но помощь им приходит только после того, как они снимают с себя сан. Некоторые вообще не могут стоять у престола, а некоторые опускаются на дно ада беззакониями такими, которые они и до принятия сана не делали. Так что имейте это в виду».

В другом письме он писал о верующей женщине:

«Дорогой о Господе А.!
Я повторю слова отца И. в отношении супруги Вашей: ее болезнь - духовного характера - и есть одержимость. Легко мы заболеваем, да еще когда добровольно с желанием приглашаем в свою жизнь темную силу, но вот чтобы изгнать ее, - для этого нужен длительный и напряженный труд.
Оставив свои прежние занятия, Л. сделала шаг к Церкви, но она принесла в Церковь с собой и своего подселенца, и он диктует ей поведение, которое называется прелестью, и им она опять отходит от Бога. Непременно вместе с женой съездите к отцу И., раз уж он положил начало к ее становлению в вере. Укрепляйтесь духом и терпением в молитве».

Таким образом, можно сделать следующие выводы.

Беснование - это власть демона над телом, одержимость - его власть над душой.

При бесновании демон перехватывает контроль над телом, и оно действует порой вопреки желанию и сопротивлению человека.

При одержимости демон овладевает душой человека, превращая его в своего добровольного раба. Он диктует человеку «аргументы», которые тот принимает за истину – и следует им добровольно, или же слабовольно, если всё же смутно осознаёт своё рабство страсти и демону.

При этом беснования без одержимости не бывает, она всегда начинает это ужасное дело порабощения человека.

Как отличить беснование от психического заболевания?

Отвечает священник Родион:

"В наше бездуховное время количество одержимых и бесноватых резко возросло. Человек, не имеющий покрова божественной благодати, заступничества Ангела-хранителя, постоянно служащий своим страстям и похотям, становится легкой добычей падших духов. А всякого рода увлечения оккультизмом, магией, астрологией, восточными учениями, экстрасенсорикой, НЛО, спиритизмом и проч. - делают душу человека открытой миру темных духов, привязывают к нему беса-помощника, делают его одержимым или просто бесноватым. Потому что живут во тьме и тьмой, и беса своего не беспокоят, покорно выполняя его волю, которая просто совпадает с желаниями погибающего. А стоит такому человеку соприкоснуться со святыней, например, прийти в храм, как он тут же начинает ощущать душевный дискомфорт, особенно во время литургии на Херувимской песни, порой его просто выбрасывает из храма.

Мне не раз приходилось посещать психиатрические больницы, где наряду с душевнобольными содержались и бесноватые. Современная, оторванная от Церкви, психиатрия не в состоянии отличить больного от одержимого. Например, читается простая заклинательная молитва, например “Да воскреснет Бог и расточатся врази Его...” Люди с психическими отклонениями как правило реагируют на это совершенно спокойно, одержимых же начинает изворачивать, изгибать дугой; они кричат, просят прекратить чтение».

В дореволюционной психиатрии, когда врачи были верующими, был такой тест, чтобы отличить психически больного от бесноватого: перед человеком ставили семь стаканов с водой, и только один из них был с простой водой, остальные - со святой. Бесноватый всегда, и в том числе при повторении опыта и перестановке стаканов, - всегда выбирал только стакан с простой водой.

Что имеет в виду современный неверующий человек, когда говорит «я был взбешен» или «меня это бесит»? Наверное, в большинстве случаев - просто крайнюю степень раздражения. И хотя корневая основа подобных слов ясно указывает на их происхождение от слова «бес», в наше время это мало кого может смутить. В рецензии на новый спектакль пресса восторженно сообщает, что премьера прошла «с бешеным успехом», тинэйджеры пишут в своих сетевых дневниках, как они «классно побесились» на рок-концерте, а ветеринары делают домашним животным прививки «от бешенства».
Столь безразличное отношение к употребляемым словам легко объясняется простым, но печальным фактом: к сожалению, люди сегодня очень плохо представляют себе, кто же это такие - бесы. Откуда они взялись, какими качествами обладают и стоит ли отождествлять себя и окружающих с этими существами, пусть даже всего лишь на уровне фигуры речи?

Для людей, не склонных к чтению религиозной или оккультной литературы, едва ли не единственным источником знаний о бесах становится литература художественная. И тут с некоторым недоумением приходится признать, что даже в произведениях классиков описание нечистых духов весьма противоречиво, неоднозначно и, скорее, сбивает читателя с толку, чем помогает разобраться в сути дела.

Писателями создана целая галерея различных образов, которые весьма непохожи друг на друга. С одного фланга в этом ряду стоят фольклорные изображения беса в произведениях Н. В. Гоголя и А. С. Пушкина. В этой версии бес представлен как достаточно нелепое и бестолковое существо с противной наружностью и настолько низким интеллектом, что даже простой деревенский кузнец легко подчиняет его себе, используя в качестве транспортного средства. Или же, вооружившись куском веревки и парой незатейливых мошеннических трюков, злого духа запросто обводит вокруг пальца известный пушкинский персонаж с красноречивым именем Балда.
На противоположном фланге галереи литературных бесов - булгаковский Воланд. Это уже едва ли не всемогущий вершитель человеческих судеб, средоточие интеллекта, благородства, справедливости и прочих положительных качеств. Человеку бороться с ним бессмысленно, поскольку, по Булгакову, он практически непобедим, ему можно только с благоговением подчиниться - как Мастер и Маргарита, или погибнуть - как Берлиоз, ну а в лучшем случае - повредиться рассудком, как поэт Иван Бездомный.
Две эти крайности в литературном изображении бесов, естественно, формируют у читателей такие же крайности и в отношении к изображаемому. От полного пренебрежения пушкинскими бесенятами-недотепами как безусловно сказочными персонажами до полной уверенности в реальном существовании Воланда-сатаны, суеверного ужаса перед его могуществом, а иногда и прямого поклонения духам тьмы.
Ничего удивительного тут нет, сила художественного произведения в том и заключается, что литературный герой начинает восприниматься нами как настоящий. В Лондоне, например, существует вполне реальный музей, посвященный вымышленному сыщику Шерлоку Холмсу, а в Советском Союзе настоящие городские улицы называли именем пламенного революционера Павки Корчагина, невзирая на его стопроцентно литературное происхождение.
Но в случае с художественным образом бесов мы имеем совершенно иную ситуацию. Дело в том, что даже в пространстве литературного произведения духовный мир существует не в рамках человеческой истории, а как бы параллельно ей - его обитатели не стареют, не умирают и не подвержены влиянию времени, они всегда рядом. И если предположить, что у вымышленных персонажей того же Михаила Булгакова существуют реальные прототипы в духовном мире, то следует признать, что читательский восторг и преклонение перед Воландом явно выходят за рамки литературной проблематики. Здесь возникают уже гораздо более серьезные вопросы - например, в какой степени образ беса, созданный художественным воображением писателя, соответствует духовной реальности? Или - насколько безопасно для человека отношение к бесам, сформированное их литературными образами? Очевидно, что на эти вопросы литературоведение ответить уже не может. И, поскольку в европейскую литературу бес перекочевал из христианской религиозной традиции, разумно было бы выяснить - что же говорит об этом существе христианство?

Люцифер

Вопреки распространенному заблуждению, сатана вовсе не является вечным антиподом Бога, а бесы - антиподами ангелов. И представление о духовном мире как о некоем подобии шахматной доски, где черные фигуры на равных условиях играют против белых, в корне противоречит учению Церкви о падших духах.
В христианской традиции существует понимание четкой границы между Богом-Творцом и Его творением. И в этом смысле абсолютно все обитатели духовного мира в равной степени относятся к категории творений Божиих. Более того, сама природа бесов изначально точно такая же, как и у ангелов, и даже сатана не является каким-то особенным «темным богом», равным по силе Творцу. Это всего лишь ангел, который когда-то был самым прекрасным и сильным творением Бога в созданном мире. Но само имя - Люцифер («светоносный») - не совсем правильно употреблять по отношению к сатане, поскольку это имя принадлежит не ему, а тому самому светлому и доброму ангелу, которым сатана когда-то был.
Церковное предание говорит, что духовный мир ангелов был создан Богом еще до сотворения материального мира. К этому во всех смыслах доисторическому периоду и относится катастрофа, в результате которой треть ангелов, возглавляемые сатаной, отпали от своего Творца: увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю (Откр 12:4).
Причиной этого отпадения стала неадекватная оценка Люцифером своего совершенства и могущества. Бог поставил его над всеми остальными ангелами, наделив его силой и свойствами, которых не было больше ни у кого; Люцифер оказался самым совершенным существом в сотворенной вселенной. Эти дары соответствовали его высокому призванию - исполнять волю Божию, начальствуя над духовным миром.
Но ангелы не были подобием автоматов, жестко запрограммированных на послушание. Бог создал их с любовью, и исполнение Его воли должно было стать у ангелов ответным проявлением любви к своему Создателю. А любовь возможна лишь как реализация свободы выбора - любить или не любить. И Господь дал ангелам эту возможность выбирать - быть с Богом или быть без Бога…
Невозможно с точностью сказать, как именно произошло их отпадение, но общий смысл его заключался в следующем. Люцифер-Денница посчитал, что полученное могущество делает его равным Богу, и решил оставить своего Создателя. Вместе с ним это роковое для них решение приняли третья часть всех ангелов. Между мятежными и верными духами (которых возглавил архангел Михаил) произошел конфликт, описанный в Священном Писании следующим образом: И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним (Откр 12:7-9).
Так прекрасный Денница стал сатаною, а соблазненные им ангелы - бесами. Нетрудно заметить, что здесь нет ни малейших оснований говорить о войне сатаны против Бога. Как может воевать с Богом тот, кто даже от своих собратьев-ангелов потерпел сокрушительное поражение? Потеряв ангельское достоинство и место на Небесах, падшие духи оказались подобны воинам поверженной армии, сорвавшим с себя при отступлении ордена и погоны.

Сумасшедший почтальон

Само слово «ангел» - греческого происхождения, в переводе на русский язык оно означает буквально «вестник», то есть тот, кто приносит весть от Бога, сообщает Его благую волю остальному творению. Но чью волю может сообщить ангел, который не захотел служить своему Создателю, какую весть может принести такой «вестник» - и можно ли верить этой вести?
Предположим, в небольшом городке один почтальон ужасно обиделся за что-то на своего начальника и перестал приходить на почту за новыми письмами. Но званием почтальона он очень гордился, письма разносить любил и, что самое грустное, ничего, ну просто абсолютно ничего больше не умел делать. И началась у него странная жизнь. Целыми днями неприкаянно слонялся он по городу в своей почтальонской фуражке с опустевшей почтовой сумкой на плече, а вместо писем и телеграмм засовывал людям в почтовые ящики всякую дрянь, подобранную на дороге. Очень скоро он приобрел репутацию городского сумасшедшего. Сумку и фуражку у него отняли милиционеры, а жители начали прогонять его прочь от своих дверей. Тогда он ужасно обиделся и на жителей тоже. Но письма носить ему очень хотелось. И он придумал хитрую каверзу: темной ночью, когда его никто не видел, он потихоньку крался вдоль городских улиц и подкидывал в почтовые ящики письма, написанные… им самим. Он давно работал на почте, поэтому быстро научился подделывать почерк отправителей, их адреса и почтовые штемпели на конвертах. А в письмах писал… Ну что мог писать такой тип? Конечно же, только всякие гадости и вранье, поскольку он очень хотел досадить прогнавшим его жителям.
…Безусловно, эта грустная сказка про сумасшедшего почтальона - всего лишь очень слабая аналогия трагической истории превращения ангелов в бесов. Но для более точного описания глубины нравственного падения и безумия злых духов даже образ серийного маньяка оказался бы слишком светлым, мягким и неубедительным. Сам Господь назвал сатану - убийцей: он (диавол) был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи (Ин 8:44).
К самостоятельному творчеству ангелы не способны, они могут лишь выполнять творческий замысел Бога. Поэтому единственным способом существования для отказавшихся от своего призвания ангелов оказалось стремление к разрушению и уничтожению всего, к чему они могли хотя бы прикоснуться.
Завидуя Богу, но не имея ни малейшей возможности причинить Ему какой-либо вред, бесы всю свою ненависть к Творцу распространили на Его творение. А поскольку венцом материального и духовного мира, самым любимым творением Божиим стал человек, на него и обрушилась вся неудовлетворенная мстительность и злоба падших ангелов-вестников, несущих людям вместо воли Божией - свою, страшную для всего живого волю.
И здесь возникает очень важный вопрос: как же человеку выстраивать отношения со столь грозной силой, стремящейся его погубить?

Шиш или свечка?

В сборнике народных русских сказок А. Н. Афанасьева есть любопытный сюжет на религиозную тему:
«Одна баба, ставя по праздникам свечку перед образом Георгия Победоносца, завсегда показывала кукиш змею, изображенному на иконе, и говорила: вот тебе, святой Егорий свечка, а тебе, сатана, - шиш. Этим она так рассердила нечистого, что он не вытерпел; явился к ней во сне и стал стращать: „Ну уж попадись ты только ко мне в ад, натерпишься муки!“ После того баба ставила по свечке и Егорию, и змию. Люди и спрашивают - зачем она это делает? „Да как же, родимые! Ведь не знамо еще куда попадешь: либо в рай, либо в ад!“»
В этой истории, несмотря на весь ее христианский антураж, очень лаконично и убедительно представлен языческий принцип одновременного налаживания отношений и со злыми божествами, и с добрыми. И сам путь к практическому решению проблемы указан здесь довольно ясно: каждому по свечке и - все довольны! Почему же так комично выглядит в этом народном анекдоте предусмотрительность наивной женщины? Да потому, что умилостивить беса может надеяться лишь тот, кто не понимает простой истины: наладить добрые отношения со злыми духами невозможно. Возненавидев все творение без исключений, бесы загнали себя в онтологический тупик, так как сами они тоже - творения Божии. Поэтому ненависть стала для них единственно возможной формой отношений друг к другу, и даже самих себя они могут только ненавидеть. Сам факт собственного бытия является для бесов мучительным.
Такое страшное мироощущение можно сравнить, наверное, лишь с состоянием несчастного животного, умирающего от вирусной инфекции, которую в просторечии не без оснований называют бешенством. Главным симптомом этой страшной болезни являются спазмы пищевода, не пропускающие в организм никакую жидкость. Вода может находиться совсем рядом, но животное умирает от жажды, не имея малейшей возможности ее утолить. Обезумев от этой пытки, больной зверь кидается на всех, кто имел неосторожность к нему приблизиться, ну а если никого рядом нет - уже в полном помрачении кусает сам себя. Но даже такая жуткая картина может дать лишь очень слабое и приблизительное представление о том, что же может испытывать существо, люто ненавидящее весь мир, не исключая себя самого и себе подобных.
А вот теперь - вопрос на засыпку: будет ли здравомыслящий человек пытаться завести дружбу с бешеной собакой? Или, к примеру, смог бы киплинговский Маугли выжить в стае бешеных волков, непрерывно рвущих друг друга? Ответ в обоих случаях очевиден. Но тогда неизмеримо более безнадежным предприятием является попытка умилостивить беса с тем, чтобы обеспечить себе комфортабельное местечко в аду.
Делать реверансы в сторону сил зла - бессмысленное и бесполезное занятие. В Священном Писании ясно сказано, что для сатаны люди представляют интерес исключительно в качестве потенциальной жертвы: Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить (1 Пет 5:8).
И хотя тыкать кукишем в икону Георгия Победоносца, как это делала героиня афанасьевского анекдота, совсем не благочестивое дело, и заниматься этим, конечно, не стоит, но все же тем христианам, которые испытывают суеверный страх перед бесами, не худо было бы вспомнить, что в самом чине Таинства крещения каждый христианин не то что кукиш бесу показывает, но буквально - плюет на него троекратно, отрекаясь от сатаны.
Мало того, впоследствии христианин ежедневно вспоминает об этом отречении в молитве святителя Иоанна Златоуста, читаемой перед выходом из дому: «Отрицаюся тебе, сатано, и гордыни твоей и служения тебе; и сочетаюся Тебе, Христе Боже, во имя Отца и Сына и Святаго Духа».
Но откуда же берется у христиан подобное дерзновение? Ответ прост: плевать на таких опасных и сильных врагов может только тот, кто находится под надежной защитой.

Кто утопил свиней

Люди, впервые знакомящиеся с Евангелием, иногда обращают пристальное внимание на те детали евангельского повествования, которые для воцерковленного человека являются второстепенными и малозначительными. Один такой случай описывает Н. С. Лесков в повести «На краю света», где православный епископ, путешествуя по Сибири, пытается объяснить своему проводнику-якуту суть христианского вероучения:
«Ну а знаешь ли ты, зачем Христос сюда на землю приходил?
Думал он, думал - и ничего не ответил.
- Не знаешь? - говорю.
- Не знаю.
Я ему все Православие и объяснил, а он не то слушает, не то нет, а сам все на собак погикивает да оростелем машет.
- Ну, понял ли, - спрашиваю, - что я тебе говорил?
- Как же, бачка, понял: свинью в море топил, слепому на глаза плевал - слепой видел, хлебца-рыбка народца дал.
Засели ему в лоб эти свиньи в море, слепой да рыбка, а дальше никак и не поднимется…»
Парадоксальным образом все те же свиньи, засевшие в лоб лесковскому безграмотному якуту, в наши дни иногда могут привести в смущение уже вполне цивилизованных людей с высшим образованием. Как кроткий и любящий Христос, который «трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит», смог безжалостно утопить стадо свиней? Разве любовь Божия не распространяется и на животных тоже?
Вопросы вроде бы формально правильные (хотя возникнуть они могли, наверное, лишь у современного человека, который никак не связывает ветчину на своем столе со свиньей, из которой эту ветчину сделали). Но все же ошибка в подобном рассуждении есть. И дело даже не в том, что упомянутые в Евангелии свиньи рано или поздно все равно попали бы под нож мясника.
При внимательном прочтении этого места в Евангелии становится очевидным простой факт: Христос не топил несчастных животных. В их гибели виноваты… бесы.
Когда же вышел Он на берег, встретил Его один человек из города, одержимый бесами с давнего времени, и в одежду не одевавшийся, и живший не в доме, а в гробах. Он, увидев Иисуса, вскричал, пал пред Ним и громким голосом сказал: что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? умоляю Тебя, не мучь меня. Ибо Иисус повелел нечистому духу выйти из сего человека, потому что он долгое время мучил его, так что его связывали цепями и узами, сберегая его; но он разрывал узы и был гоним бесом в пустыни. Иисус спросил его: как тебе имя? Он сказал: легион, - потому что много бесов вошло в него. И они просили Иисуса, чтобы не повелел им идти в бездну. Тут же на горе паслось большое стадо свиней; и бесы просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, выйдя из человека, вошли в свиней, и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло (Лк 8:27–33).
Здесь очень наглядно проявлена разрушительная сила ненависти бесов ко всему живому, заставляющая их действовать даже вопреки собственным интересам. Изгнанные из человека, они просят Христа позволить им войти в свиней, чтобы жить в них и не идти в бездну. Но как только Христос позволяет им это, бесы тут же топят всех свиней в море, снова оставшись без пристанища. Понять такое поведение невозможно, поскольку в ненависти нет ни логики, ни здравого смысла. Прогуливающийся по детскому саду сумасшедший с опасной бритвой в руке будет выглядеть на фоне бесов безобидным и мирным обывателем. И если бы такие жуткие существа могли беспрепятственно орудовать в нашем мире, то ничего живого в нем давно бы уже не осталось. Но в евангельской истории со свиньями Господь ясно показал, что бесы вовсе не свободны в своих действиях. Вот как говорит об этом преподобный Антоний Великий: «Даже над свиньями не имеет власти диавол. Ибо, как написано в Евангелии, демоны просили Господа, говоря: повели нам идти в свиней. Если же не имеют власти над свиньями, тем паче не имеют над человеком, созданным по образу Божию».
Отрекаясь в крещении от сатаны, человек вверяет себя Тому, Кто имеет абсолютную власть над сатаной. Поэтому, даже если бесы нападают на христианина, это не должно его особо пугать. Такое нападение возможно при единственном непременном условии: если его разрешит Господь. Укус змеи смертелен, но искусный врач умеет готовить из змеиного яда лекарство. Так и Господь злую волю бесов может использовать как средство для исцеления человеческой души. По общему мнению отцов, беснование попускается Богом тем людям, для которых этот путь оказывается наилучшим в приобретении смирения и спасения. «В духовном отношении такое наказание Божие отнюдь не служит худым свидетельством о человеке: такому преданию сатане подвергались многие великие угодники Божии…» - пишет святитель Игнатий (Брянчанинов).
«Между тем, обременение демоном нисколько не жестоко, потому что демон совершенно не может ввергнуть в геенну, но если мы бодрствуем, то это искушение принесет нам блестящие и славные венцы, когда мы будем с благодарностью переносить такие нападения» (святитель Иоанн Златоуст).

Искушение святого Антония

Бесы действуют лишь там, где им попускает это Господь, обращающий злые замыслы падших духов ко благу людей. Этим отчасти объясняется знаменитый парадокс Мефистофельского самоопределения у Гете: «я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Хотя даже в литературном произведении бес все равно продолжает врать: никакого блага совершить он, конечно же, не в состоянии и, как всегда, приписывает себе чужие заслуги.
А что же может бес на самом деле? В этом вопросе мнение отца христианского монашества Антония Великого можно считать более чем авторитетным, поскольку бесы воевали с ним в пустыне несколько десятилетий. На знаменитом полотне Иеронима Босха «Искушение святого Антония» изображена жуткая картина: стая клыкастых и рогатых чудовищ нападает на одинокого монаха. Этот сюжет не придуман художником, он взят из реального жития преподобного Антония, и все эти страшные нападения святой пережил на самом деле. Но вот какую неожиданную оценку дает этим ужасам сам Антоний Великий: «Чтобы не бояться нам демонов, надо рассудить и следующее. Если бы было у них могущество, то не приходили бы толпою, не производили бы мечтаний, не принимали бы на себя различных образов, когда строят козни; но достаточно было бы прийти только одному и делать, что может и хочет, тем более, что всякий имеющий власть не привидениями поражает, но немедленно пользуется властью как хочет. Демоны же, не имея никакой силы, как бы забавляются на зрелище, меняя личины и стращая детей множеством привидений и призраков. Посему-то наипаче и должно их презирать, как - бессильных».

Бесы ненавидят Бога. Но чем Бог отвечает на эту ненависть? Преподобный Иоанн Дамаскин пишет: «Бог и диаволу всегда предоставляет блага, но тот не хочет принять. И в будущем веке Бог всем дает блага - ибо Он есть источник благ, на всех изливающий благость, каждый же причащается ко благу, насколько сам приуготовил себя воспринимающим».
Несмотря на всю глубину падения бесов, Бог не воюет с ними и всегда готов принять их обратно в ангельский чин. Но чудовищная гордость падших духов не дает им ответить на все проявления Божией любви. Вот как говорит об этом современный подвижник, афонский старец Паисий Святогорец: «Если бы они сказали только одно: „Господи, помилуй“, то Бог что-нибудь придумал бы для их спасения. Если бы они только сказали „согреших“, но ведь они этого не говорят. Сказав „согреших“, диавол снова стал бы ангелом. Любовь Божия беспредельна. Но диавол обладает настырной волей, упрямством, эгоизмом. Он не хочет уступить, не хочет спастись. Это страшно. Ведь когда-то он был ангелом! Помнит ли диавол свое прежнее состояние? он весь - огонь и неистовство… И чем дальше, тем хуже он становится. Он развивается в злобе и зависти. О, если бы человек ощутил состояние, в котором находится диавол! Он плакал бы день и ночь. Даже когда какой-нибудь добрый человек изменяется к худшему, становится преступником, его очень жаль. А что же говорить, если видишь падение ангела!.. падение диавола не может быть уврачевано ничем иным, кроме его собственного смирения. Диавол не исправляется потому, что не хочет этого сам. Знаете, как был бы рад Христос, если бы диавол захотел исправиться!»
К сожалению, для подобной радости диавол не дает никаких поводов. И единственно правильное и безопасное для человека отношение к падшим духам, обезумевшим от злобы и гордости, - не иметь с ними ничего общего, о чем и просят Господа христиане в заключительных словах молитвы «Отче наш»: …не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Аминь.